Илна посмотрела на Посланников. — Я не буду приносить кровавую жертву! — заявила она, засовывая нож в футляр и пряча его в рукав. Затем достала моток пряжи. — Скажите мне другой способ, или я уйду отсюда.
— ТЫ ДОЛЖНА ВЫПУСТИТЬ КРОВЬ ЖЕРТВЫ, — сказали голоса. — ТЫ ПРИШЛА К НАМ. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ВЕРНУТЬСЯ, ПОКА НЕ ВЫПОЛНИШЬ СВОЮ ЗАДАЧУ.
— Она должна убить Корла, — пропищали прислужники. Она услышала смех на высоких тонах. — Она должна подчиниться, или присоединится к нам-м-м!
Илна держала котенка на сгибе левого локтя. Его присутствие было помехой, но не большой; она начала вязать узор. У серых существ были глаза. Ее умение могло дотянуться до них, парализовать их, если она побежит обратно по проходу, который привел ее сюда. По проходу, который вернул ее в Ад… Она подняла узор.
— ЕЕ СЛАБОСТЬ ВЫДАЛА ЕЕ, — прогремели Посланники. — ОНА ВАША. Розовый свет исчез, оставив кромешную тьму.
— Она наша! — завизжали существа, многочисленные, как волны во время шторма. Теплая, пронизывающая мерзость окутала Илну в темноте.
***
— Бегите к утесу! — крикнул Кэшел. Крабы могли карабкаться, но, по крайней мере, это их немного замедлило бы. Здесь, на гальке, они были почти такими же быстрыми, как человек. С вершины карниза они с Теноктрис могли бы сообразить, что делать дальше. Во всяком случае, они могли бы попытаться. Если они позволят этим крабам добраться до них, от них не останется ничего, кроме обглоданных костей. Теноктрис еще ранее сказала, что кому-то они здесь не нравятся. Это было правдой, и он не сомневался в ней и раньше.
Низкий утес был на небольшом расстоянии, но, хотя Теноктрис снова была молодой, она не была хорошей бегуньей. Кэшел предположил, что леди делают это не так часто, как деревенские девушки вроде Шарины. Он держался позади нее, что было хорошо, потому что она споткнулась совсем рядом с обрывом. Она врезалась бы прямо в скалу, если бы Кэшел не схватил ее за тунику прямо между лопатками и не отдернул ее назад.
Клешни краба впились ему в пятку. Это было больно, что не имело значения; но они могли схватить его на несколько пальцев выше и перерезать подколенное сухожилие, что сделало бы его калекой на всю жизнь. Не было времени ни говорить, ни планировать, ни делать что-либо, кроме как действовать.
Одной рукой — в другой он держал посох — Кэшел быстро выпрямил правую руку и швырнул Теноктрис на карниз так, как швырнул бы тяжелый камень. Он повернулся, наступив на схватившего его краба. Было приятно почувствовать, как он забрызгивает его мозолистую ступню соком, таким же холодным, как море, из которого он выполз, но сразу появилось крабов больше, чем он мог сосчитать.
Он поднял свой посох, думая, что сможет раздавить крабов, когда они приблизятся к нему, но они были слишком близко, и их было слишком много. Краб схватил его обеими лапами за правую икру, значительно выше лодыжки. Еще больше крабов столпилось рядом с ним. Времени на планирование не было…
Кэшел обрушил наконечник на краба, который держал его. Он подпрыгнул вверх, ухватившись за посох, как за опору, чтобы поднять себя, и повернулся всем телом. Если бы у него был разбег, он, возможно, смог бы перемахнуть через край карниза. Но, застигнутый врасплох, он сумел ухватиться за верх лишь левой рукой. Он висел на одной руке, поддерживая половину своего веса другой, балансируя на посохе, будто это была колонна.
Теноктрис запела заклинание. Кэшел не знал, что у нее на уме, но оно должно было сработать быстро, чтобы принести ему хоть какую-то пользу. Его правая нога кровоточила, и он чувствовал себя так, словно его ударили дубинкой. В мышце все еще оставалась клешня, хотя остальная часть краба была размазана на гальке.
Крабы переползали друг через друга, скапливаясь у подножия утеса, но некоторые уже начинали карабкаться вверх. У Кэшела не хватало сил, чтобы подняться, действуя только одной рукой. Он мог бы сделать это, если бы отпустил посох, но он не хотел этого делать, и уронить его вниз, в толпу щелкающих желтых монстров. Дело было не только в том, что посох был оружием, которое ему понадобится, если ему удастся взобраться на скалу.
Кэшел и этот кусок дерева гикори вместе побывали во многих трудных ситуациях и всегда выбирались из них. Он не собирался оставлять его крабам. Однако он начал дрожать. Каким бы сильным он ни был, он не мог держаться так вечно. Он подумал, что если так случится, то он упадет на пляж и раздавит столько крабов, сколько сможет, прежде чем остальные утянут его под воду.
— Шакед! — крикнула Теноктрис, размахивая мечом, который она использовала вместо волшебной палочки. Кэшел ожидал вспышки волшебного света, но вместо этого он услышал лай собаки, которая, должно быть, была больше, чем он мог себе представить. Кэшел оглянулся через плечо. Из-за мыса показался зверь с лохматой рыжей шерстью и черепом длиннее человеческой руки. Он был размером с двух быков. Его клыки, как верхние, так и нижние, были длинными, но зубы, расположенные в челюстях, были приспособлены для того, чтобы резать или раздавливать. Он бросился к массе крабов, разбрызгивая гальку своими лапами с плоскими когтями.
Крабы начали разбегаться в сторону моря, расходясь волнами. Огромное существо, похожее на собаку, снова заревело и набросилось на них, опуская свои длинные челюсти, чтобы хватать их на бегу. Оно прошло сквозь шевелящуюся желтую массу, как коса сквозь зерно, хлопая слюнявыми челюстями, чтобы давить крабов, которых поймало. Ноги, клешни и части панцирей разлетались в стороны. Морские птицы и выжившие крабы позже очистят гальку. Огромный зверь развернулся, заставив пляж задрожать. Он весил тонны.
Кэшел упал на землю. Единственными крабами возле утеса теперь были те, которых он затоптал при первом натиске. Те, кто еще были живы, либо дергались, либо пытались отползти к воде; они не представляли опасности.
Кэшел не смог забраться на карниз лучше, чем за мгновение до этого, и это большое существо, похожее на собаку, могло стащить его с того места, где он висел, так же легко, как человек срывает грушу с низкой ветки. Зверь фыркнул. Кэшел начал вращать свой посох, чувствуя подергивания в мышцах, которые он усердно тренировал под неудобными углами всего мгновение назад. Зверь снова загудел; он должен есть падаль, иначе большая часть еды останется у него между зубами и сгниет. Зверь описал дугу вдоль кромки воды, раздавив вторую партию крабов.
— Он не причинит нам вреда, — крикнула Теноктрис. Кэшел глубоко вздохнул. Он оставил посох рядом с собой, затем повернулся и посмотрел вверх. Теноктрис улыбнулась ему с карниза. — Если ты мне поможешь, — продолжила она, — я спущусь. Я не хочу прыгать на скалу.
— Нет, мэм, не нужно, — ответил Кэшел. — И я не хочу, чтобы вы это делали. Он прислонил посох к скале. Когда Теноктрис, извиваясь, перевалилась через край и повисла на руках, он обхватил ее за талию и осторожно опустил на гальку. Кэшел почувствовал, что краснеет. — Я сожалею о том, как я, ну, бросил вас, — сказал он, снова беря свой посох.
Теперь существо, похожее на собаку, обнюхивало берег моря, облизывая покалеченных им крабов. Казалось, оно не замечало людей. С этого ракурса Кэшел увидел, что его задние конечности были пятнистыми.
— Ты спас наши жизни единственно возможным способом, — резко сказала Теноктрис. — Я не думаю, что тебе следует за это извиняться. Она усмехнулась. — Я всегда знала, что у тебя большие способности к искусству, — добавила она. — С помощью волшебства. И, конечно, я знала, что ты силен в том смысле, в каком непрофессионалы оценивают силу. Но пока у меня снова не появилось собственное здоровое молодое тело, я по-настоящему не понимала, насколько ты силен, Кэшел.
— Спасибо, мэм, — ответил он, не сводя глаз со зверя, которого Теноктрис призвала, чтобы спасти их. Он начал говорить что-то еще, но спохватился.
Теноктрис рассмеялась. — И, да, мы займемся своими делами, — сказала она. — Чтобы ты мог вернуться к Шарине. Пойдем, алтарь совсем недалеко. Вместе они снова отправились к мысу.