Впрочем, когда нового студента представили группе, Харелт в мыслях вознёс Господу жаркую хвалу. Девчонка, к тому же почему-то на год-полтора младше положенного. Значит, у него с ней проблем не будет. Ещё с первых дней выяснилось, что холодного, подчёркнуто-вежливого обращения здешним изнеженным соплячкам достаточно. Хотя, присмотревшись повнимательней, Харелт подумал, что новенькая не так уж и проста. Да, на первый взгляд ничего особенного, таких русоволосых пигалиц на любой улице десять из десяти. Манеры, поведение… Типичная провинциальная дворяночка, серая безмолвная мышка. Чем-то похожа на маминого брата. Тот, когда захочет, тоже производит впечатление мелкого сельского аристократика, который в жизни ничего опаснее полевых жуков не видел. Не догадаешься, что на самом деле дядя — капитан брига пограничной стражи. И при звуках его имени и контрабандисты, и южные пираты стараются обходить границу как можно дальше.
Наверное, именно лёгкая симпатия да неприязнь к Химишу заставили Харелта вмешаться, когда тот привязался к новенькой. Отогнать нахала, когда Кингасси, заметив у девушки кинжал, попытался его выхватить и «заценить». Для профилактики двинув наглеца локтем под ребро, Харелт вежлива поинтересовался:
— Не разрешит ли дана сравнить клинки?
Осмотрев кинжал, Харелт удивлённо присвистнул: это была не парадная зубочистка, как у остальных парней-сокурсников, а оружие. Когда же девушка в ответ отказалась осматривать его нож, хотя по правилам вежливости имела на это право и даже была обязана так и сделать, Харелт сначала запнулся, а потом едва не сделал уважительный поклон как на тренировочном поле. Ведь не каждый день другой воин — пусть даже они оба ещё только учатся этому искусству — признаёт тебя без проверок равным себе! А ничего иного, кроме слов: «Вижу, что твоя рука сильна и потому клинок твой остёр», благородный отказ девушки означать не мог.
В следующий раз новенькая удивила Харелта через две недели на практике по эрду. Занятия шли «со скрипом». Требования университета изрядно отличались от простеньких диалектов, знанием которых было модно щеголять в светском обществе. К тому же, большинство студентов откровенно халтурило, пользуясь тем, что «вылететь» со специального факультета намного труднее, чем с обычных специальностей. Спасало бездельников только снисходительное отношение преподавателя да трое студентов, которые и до поступления знали язык вполне прилично. И пока старичок делал вид, что смотрит в сторону, подсказывали ответы незадачливым сокурсникам.
В тот день очередная «жертва» хлопала глазами, судорожно пыталась выжать из себя остатки знаний и старалась поточнее повторить шёпот соседа… Как новенькая девушка громко рассмеялась и весело крикнула на всю аудиторию:
— Дан Харелт, вам должно быть стыдно! — и пояснила. — Он специально неправильно подсказал форму местоимения, падеж и созвучный глагол. В результате получилось, что дан Муилис применил к себе пословицу. Если перевести, то примерно получится: «Я ленивый балбес».
После чего затараторила на эрде, обращаясь к Харелту. Тот отвечал сначала бойко, не без оснований считая, что язык знает лучше преподавателя. Потом чуть медленнее, затем споткнулся, а в аудиторию полетело:
— Не «понюхал», а «сожрал». Сам не лучше. Он только что признал…
— Не надо, — покраснел Харелт.
В выходной история получила неожиданное продолжение. Во время еженедельной вылазки за город один из друзей, несмотря на протесты Харелта, пересказал всё случившееся остальным — весёлая сплетня уже вовсю ходила по университету. Харелт вновь покраснел, вспомнив, что именно он ляпнул, а Марион с глубокомысленным видом добавила:
— Ну, хоть один человек не побоялся поставить тебя на место. А то на своём чародейском факультете скоро совсем зазнаешься. В общем так. В следующий раз пригласишь эту, как её там… Лейтис?