Въехав на улицы, Ислуин смог убедиться, что Джаббор прав насчёт "порядка"… и что магистр не зря расспрашивал купца последние дни. Файзабад выглядел куда чище и богаче других городов — вот только на площади перед дворцом эмира вместо столбов для наказаний кнутом стояли два десятка копий с отрубленными головами, и разносился сладковатый трупных запах от посаженных на кол. А ещё по городу душным маревом стелился привкус ужаса… и тонкие, не заметные для обычных магов нити, которые впитывали страх. Всё-таки сохнут! Причём донельзя наглый, даже не скрывается. Или не слышал, что от магов Жизни его паутину не скроешь — и потому выкачивает силу, даже не попытавшись замаскировать логово. Впрочем, если он и правда знает не всё, кое-какие основания для беспечности есть: с такими запасами энергии нежить может поспорить даже с магистрами.
Тварь необходимо было уничтожить, потому Ислуин решил задержаться. Расстался с попутчиком (сказав, что по торговым делам нужно несколько дней провести в городе, и он постарается догнать позже), после чего… пришлось объясняться с Лейтис: девочка удивилась так сильно, что позволила себе не согласиться с наставником. Ведь оба хотели покинуть страну как можно скорее, а каждый лишний день приближает сезон весенних штормов! Ислуин улыбнулся — растёт, ещё пара лет и будет спорить вовсю. Точь-в-точь как он когда-то. Вот, наверное, сейчас веселится в Унтонге бакса Октай!
— В городе живёт сохнут. Не старайся вспомнить, ты про таких наверняка не слышала. Родич вампира, только встречается куда реже. Пьёт не кровь, а чувства и страхи, и спокойно переносит солнце. В остальном — такой же оживший труп.
— А при чём тут мы?
— Сохнута трудно распознать и ещё труднее убить: сила, скорость и регенерация как у вампиров. Добавь высокую сопротивляемость магии — любой, кроме стихии Жизни. Потому долг каждого чародея нашей школы уничтожать подобную нечисть. Впрочем, не думаю, что мы задержимся надолго.
Несколько дней спустя Ислуин был уже не так категоричен. Нет, просто развоплотить сохнута было нетрудно: два раза в неделю эмир, чью личину носила тварь, выезжал по "государственным делам" и обязательно посещал публичные казни. А дальше простенькая "стрела света" или "тепло жизни" — для этого даже не обязательно находиться на той же самой улице. В крайнем случае у магистра хватило бы силы накрыть дворец "зарёй рассвета" до самого подвала… вот только сохнуты нередко жили семьями, и без допроса выяснить про остальных сложно.
Ислуин разрабатывал способы один за другим, и раз за разом убеждался, что они неосуществимы. Незаметно проникнуть во дворец не смогли бы даже специалисты из "Дневной тени", а магистру в подобных умениях до особых воинов Ясного владыки далеко. Не было смысла и прорываться силой: возможность разломать бездарную магическую защиту дворца и, под прикрытием пары големов, добраться до эмира была — вот только открытая атака наверняка спугнёт остальную нечисть. Способа для мага и воина не существовало — в логово могли попасть либо многократно проверенные слуги… либо жертвы.
В первый момент мысль прикинуться "пищей" показалась глупой. Но, обдумав подробности, Ислуин решил, что может получиться. Лейтис осталась вместе с вещами за городом, получив наказ ждать три дня, после чего ехать в соседний город, где жил имперский консул: если магистр вынужден будет задержаться, дипломат даст необходимое в чужой стране укрытие. После чего, Сафар исчез, а в город вошёл мужчина лет сорока — типичный странствующий ремесленник, который ходит по стране в поисках заработка. К таким любят присматриваться и стражники, и мошенники — ведь в чужом краю ни родни, ни связей у перекати-поля нет. Дальше события развивались привычно: кости со свинцом, драка, патруль, сомнение в подорожных бумагах и дворцовая тюрьма "до решения пресветлого эмира". Для пыток в подвалах дворца бродяги подходили идеально: у них нет эмоционального отупения, как у рабов, и они не привыкли бояться, как горожане.
Если не знать причины, подвал дворца выглядел странно. Круглый невысокий зал. Пол, стены и потолок выложены белой плиткой, яркий свет. Внешнее кольцо — наполовину утопленные в кладку камеры, но если постараться, сквозь решётки можно увидеть, что творится рядом. Также необычно отделён и центр — внутреннее кольцо не сплошное, много забранных прутьями проходов. Чтобы пленники могли слышать и видеть, как палачи "пользуют" очередную жертву. Да и "обслуга" тюрьмы: рослые, полные до складок мучнистой белёсой кожи альбиносы, одетые лишь в фартуки, которые слегка прикрывают плоть… напоминают очеловеченных опарышей. Сильные — вслед за Ислуином затащили здорового мужика, который пытался сопротивляться, но не смог даже пошевелиться в стальных тисках сарделек пальцев. И глупые — ободрали на магистре одежду до штанов, но обыскать поленились, спрятанные в швах отмычки остались на месте. Да и на магию проверили едва-едва, примитивный амулет обманул бы даже первокурсник.