- А я не умею - растерянно вновь развел руками старик - тушить вот приходилось, мусор собирать, пугать, кругами по лесу водить, сугробы наметать, замораживать до смерти, а вот огонь разводить не умею.
- Ну, так давай вспоминай, как другие делали, ты ведь видел, когда в лесу пакостил.
- А, видел конечно...
И не договорив, подпрыгивая, побежал к реке. А ты пока хворосту сухого насобирай и мха посуше... - Бросил он не оборачиваясь.
Минут через двадцать он вернулся, потрясая торжествующе в руках двумя черными каменьями - во, еле нашел, гляди - и он ударил их друг о друга. Во все стороны брызнули искры, попали на лохматую бороду и запахло паленым. Лесовик в панике отбросил камешки и захлопал себя по груди, сбивая алое тление. - Совсем забыл, что не защищен я теперь от всего этого - запричитал он, крутясь на месте.
Я подобрал камешки и занялся костром. Примерно через полчаса мне все-таки удалось запалить мох и разжечь костер. Ободрал, как мог тушку, выпотрошил, пользуясь острыми камнями, подобранными на том же берегу и нанизал 'птичку' на толстую палку, закрепив ее над костром. В общем, худо-бедно, но я все-таки, более- менее, нормально поел первый раз за эти сутки. Пускай не до конца прожаренное и подгоревшее местами мясо, но все-же лучше, чем ничего. Лесовичек тоже с удовольствием уминал рядом, все удивляясь, как мог он раньше жить не едамши. И тут же тяжко вздыхая и мимолетно впадая в депрессивное состояние - кончилась моя волшебная сила, ох совсем кончилась... Сволочи...
4
Ближе к вечеру мы нашли большую яму под поваленным вместе с корнем огромным деревом. Расчистили вход, утоптали сухую глину, убрали паутину, натоскали хвойного мягкого лапника. Получилась довольно приличная землянка. Слева у входа развели огонь и подкрепились остатками дневного рациона. Свет и тепло костра приятно согревали и освещали наше импровизированное жилище. Надо отдать должное лесовичку, он вместе со мной трудился не покладая рук, не отлынивал, не кряхтел по-стариковски. К тому же соорудил из коры неведомого мне дерева большой туес для воды и две плетеных кружки. Обещал еще сделать емкость, что бы воду кипятить.
Я, устало развалясь на хвойной, обладающей еще к тому же обалденным запахом, подстилке, прикрыл глаза, намереваясь поспать. Но сон не шел, видимо сказались пережитые треволнения прошедшего дня. Старик тоже крутился в своем углу, невнятно ворча и горестно охая.
- Слушай Леший, а как ты нашел этот мир? Ведь ты говорил, что первым сюда попал.
- А, ну, это... - Встрепенулся 'старый'.
- Давай, давай выкладывай, мы теперь с тобой в одной лодке. И наша задача вернуться вместе. Ты ведь хочешь вернуться к своей кикиморе?
- Да идет она в пень, косорылая. Я себе другую найду - проворчал недовольно лесовик.
- Здесь не найдешь, все равно возвращаться придется, так что рассказывай.
- Ну-у... Давно это было. Мы ведь годов, как вы, не считаем. Жил в моем лесу один отшельник. В деревне люди называли его ведьмак или ведун, это в зависимости чего от него хотели. Если вылечить кого, то конечно ведун, если порчу на кого напустить, то ведьмак. Вот. Сдружились мы с ним. Он мне многое про вас людей рассказал, а я ему про травы, леса. Кикиморка моя, тогда еще молодая была - лесовик внезапно всхлипнул, но тут же, взял себя в руки - приносила ему травки, да корешки, которые время собирать зимой было, из-под снега, или те, что очень тяжело отыскать. А он нам бывало, книги читал, но в основном по памяти рассказывал про приключения всякие, про дальние страны. И были у него еще книги древние, толстые, большие, кожей прочной обшитые. Он их очень берег, дорожил ими, пуще жизни. Говорил, что там сокрыта вся мудрость людская. И прошлое и будущее. Через них потом и сгинул. Пожар был очень сильный в лесу, лето тогда жаркое выдалось. Мы с водяным с ног сбились, то там горит, то там. Зверь ушел, птица улетела, голодно в лесу стало, по земле один пепел. Так вот, когда к землянке его огонь вплотную подошел я вывести его хотел, а он все за книги хватался. На легке может и вывел бы, но... Долго он огню сопротивлялся, заклинания читал, руками водил... Огонь все же сильнее оказался...
Так вот отшельник этот не раз мне в зеркале мир удивительный показывал. Говорил, что нужные слова ищет, что бы проход открыть и уйти в этот мир, не загаженный людьми. Не успел бедолага... Когда его не стало, я зеркало спас, старое мутное, не стеклянное как сейчас, хотел косорылой своей подарок сделать. А потом подумал и сам заглянуть в него захотел, на мир тот его поглядеть. Но конечно сначала ничего не увидел. Вертел его и так и сяк. Но охота, все пуще разбирала. Маялся ни одну весну. Хоть и сила у меня тогда была ого-го, я же Лешим полноценным был. И вот как-то так раз и... Получилось... Я тогда первый раз сюда и сиганул, радовался как несмышленыш. И чуть не растворился. С тех пор, сюда не хаживал. А в последнее время не в моготу стало, лесовичком стал, силу естественно частично утратил. Это водяной, гад, тот да, развернулся. Раньше-то что, речушка здесь была, переплюнуть, а теперь водохранилиЩЕ. Силу набрал. А тогда на побегушках у меня был. Тьфу...
- А книги, книги ты сохранил ? - от волнения открывающихся внезапно возможностей я даже подскочил, но больно ударился о низкий корневой потолок.
- Нет, книги те сгорели...
Он удивленно смотрел на меня. В его маленьких сверкающих глазках отражались мерцающие блики догорающего костра.
- Не понимаю я, чего там в этих книгах могло быть, что и ты, вон как подскочил. Я и так каждую страничку помню, буквы разные рисунки...
- А восстановить сможешь?
Я, потирая ушибленную макушку опустился на свое место.
- А чего не смочь-то? Смогу, коли надо будет... Только зачем? Силы во мне теперь... Ну может чуть-чуть больше чем у тебя... Хотя без тебя, ее вообще не станет и меня тоже...
- Слышь, Леший. Вот ты говорил, что силу мы, люди, вам дали. Я так понимаю, верой своею. Я конечно не никогда не интересовался язычеством и про это мало, что знаю. Так читал кое-что. Но думал, что все это сказки... Предрассудки, что-ли. Но раз уж ты, Леший, рядом тут и я тебя вижу и слышу, а значит, и верю в твое существование. Да еще и в переделку по твоей милости попал, то может смогу тебе, нам, помочь?
- Я думал уже об этом. Ничего не получится. Люди веками нас создавали, передовали из поколения в поколение свою веру в богов, как высшую силу, и не без основания, в нас мелких антиподов... С каждым разом наделяя нас все большей волшебной составляющей, вкупе с еще большими хитростью и коварством....
- Слова-то какие знаешь, прямо профессор теологии - улыбаясь, вставил я.
- Так чай в двадцать первом веке живу...
- А говоришь, года не считаешь.
- С вами начнешь считать...- Он многозначительно хмыкнул- ... Так о чем это я? А, о том, что ты здесь один и сколько бы ты не придумывал и не верил, ничего от этого не изменится. У тебя и на меня-то веры только-только. Хорошо хоть не растворился еще. Ну ладно давай спать, как говорили в ваших сказках - утро вечера мудренее.
Проснулся я от того, что продрог. 'Солнце' только-только мазнуло ярким лучиком по верхушкам деревьев. Сел, ёжась от утреней свежести. У входа под белой сединой потухшего костра чуть теплились малиновые угольки. Тонкий дымный аромат терялся в узловатых переплетениях корней могучего некогда дерева. Подложив, приготовленного с вечера мха, раздул до появления веселых язычков пламени и навалил сверху остатки хвороста. Когда огонь набрал полную силу и с жадностью накинулся на добычу, я выскочил из землянки. Вдохнул полные легкие свежего лесного воздуха и бросился по приметной уже тропинке к реке.
Когда вернулся, на ходу стряхивая капли речной воды с лица и рук, то застал удивительную картину. На некотором отдалении от землянки, на сухом, высоко торчавшем над травой поваленном деревце, сидел, раскачиваясь, мой сказочный товарищ. Мне показалось, что за эту ночь он невероятно вырос, стал да же больше чем моя ладонь. Он сидел и громко заливисто смеялся. А вокруг него копошилось, наверное, сбежавшееся и слетевшееся со всего леса зверье. Их тут были сотни. Они скрипели, верещали, чирикали, хрюкали, копошились, копались, терлись друг о друга, подпрыгивали и ползали...