- Простите, ваша светлость...
Герцогесса махнула рукой.
- Не стоит. Думаю, матушка-настоятельница уже в курсе.
Что именно должна была знать настоятельница, Лира спросить не осмелилась. А ласковый летний ветерок играл с листками, то показывая слова, то вновь убирая их от любопытных солнечных лучиков.
Дражайшая падчерица.
Ваш отец болен, и мы опасаемся, что он не проживет и месяца. Вам следует немедленно выехать домой, если вы хотите застать его в живых.
Дано в Донэре, семнадцатого червеня.*
Лорена, герцогиня Домбрийская.
* Календарь ромейского года - с января месяца. Так же двенадцать месяцев, названия: стужень, лютень, морозник, протальник, травник, червень, листвень, сытень, живень, сонник, листопадник, снежень. Прим. авт.
Мачеха, не мать. Родной матери у Марии-Элены уж лет двенадцать как в живых не было. А теперь умирал и отец. И что-то ждет ее впереди?
С таким и взрослому человеку справиться сложно, а уж семнадцатилетней соплюшке, которая последние десять лет провела за стенами монастыря? Конечно, Мария-Элена не ждала от жизни ничего хорошего.
***
Матушка-настоятельница всегда знает о том, что происходит в монастыре. Иначе - лишается своего поста и власти.
Она знает, кто ворует с монастырской кухни еду, кто из монашек молится искренне, а кто по обязанности, кто из воспитанниц любезничает со смазливым конюхом, и кто по ночам читает под одеялом непристойные вирши площадных поэтов. Работа такая...
О письме она тоже узнала достаточно быстро. Донесли.
Привилегия герцогской крови - у Мария-Элены была своя комнатка. Крохотная, в ней помещались лишь кровать, узкий шкаф и таз для умывания, но и то уже благо. Ей не приходилось делить спальню еще с десятком девиц. Она могла остаться одна хотя бы ночью, только вот как же тяжелы были эти ночи. В узкое окошко-бойницу почти не заглядывал свет, и иногда девушка чувствовала себя, как в темной ледяной яме. Словно в погребе.
Когда-то Силанта заперла ее там... как же она кричала, колотила по двери, срывая ногти, звала... и никто, никто не пришел.
И сюда никто не пришел, молись, не молись. Отец умирает. Все...
Сейчас тоже никто не придет.
Ан нет, дверь скрипнула. По традиции, засовов на дверях в монастыре просто не было, редкое исключение составляли покои настоятельницы, а остальные...
Что тебе скрывать в божьем доме?
- Мир душе твоей, дочь моя.
Мария-Элена вскочила с кровати так поспешно, словно та задымилась. Опустилась на колено, коснулась губами протянутых ей четок.
- Благословите, матушка.
- Да пребудет над тобой милосердие Ее.
- Аэссе, - привычно отозвалась Мария-Элена.*
*- аналог "аминь", слово, которым привычно заканчиваются все молитвы. Прим. авт.
- Мне пришло письмо, дитя мое. Сочувствую твоему горю.
Мария-Элена осмелилась поднять глаза и бросить на настоятельницу робкий взгляд. И тут же вновь опустила ресницы.
Конечно, она не сочувствует. Просто привычно говорит правильные слова, эта женщина в сером платье и белом платке на тщательно уложенных косах. Не старая, полноватая, с мягким, даже невыразительным лицом, похожим на непропеченную булку... и глаза, как две изюминки. Впрочем, Мария-Элена отлично знала, каким грозным может быть ее голос, какими жесткими глаза и как сжимаются губы, произнося привычную фразу: "в темную, на хлеб и воду, на трое суток".
- Разумеется, ты должна ехать домой. Твоя матушка на этом настаивает.
- Да, матушка.
Настоятельница вздохнула.
- Мы искренне надеялись, что ты решишь остаться под защитой наших стен, но видимо, Она решает иначе, и Ей угодна мирская жизнь, не монашеская...
- Матушка... ее светлость что-то писала обо мне?
Слова почти не выговариваются, язык сухой, как сброшенная змеиная кожа, и едва поворачивается во рту. Настоятельница смотрит с грустью.
- Да, дитя мое. Герцогиня написала, что тебе уже нашли жениха, хотя имя его в письме и не названо, но это хорошая партия.
Мир темнел, рассыпался осколками...
Мария-Элена хотела бы броситься к ногам настоятельницы, умолять остаться в монастыре...
Бесполезно. Все - бесполезно.
Впрочем, матушка сама поняла ее состояние.
- Если получится так, что ты предпочтешь мирской жизни наше служение, тебе достаточно будет написать мне.
- Но как я...
- Я дам тебе с собой клетку с голубями.
- Благодарю вас, матушка.
В этот раз даже получилось поклониться. И еще раз поцеловать четки.