Ариана погладила его по щеке.
– Оправдываешься, полукровка? Значит, провинился в чем-то. Ну, в чем?
– Провинился? Да когда б я успел?
Однако возмущения в его голосе было многовато, чтоб Лена ему поверила. Она взяла шута под руку, чтоб не потеряться в коридорах, и наплевать ей было, кто и что подумает, не королева же она в конце концов, и сказала:
– Лиасс, я здесь уже задыхаюсь. Может, мы завтра уедем обратно? У тебя, я понимаю, долг и все такое, но я вроде бы не официальное лицо и являть собой ничего не должна.
– Послезавтра мы уйдем все вместе, если ты не возражаешь, Светлая.
– Давно пора, – проворчал Милит, – я уже устал демонстрировать всем свою законопослушность. Нет, Владыка, ты меня не так понял. Я буду соблюдать законы этого королевства, только надоело мне быть львом в зверинце, на которого сбегаются посмотреть.
– Почему терплю я?
– Потому то ты – Владыка, а я всего лишь воин. Грубый и примитивный. Даже лишенный магии.
– Зато наделенный языком на полметра длиннее нормы, – проворчала Лена. Шут немедленно спросил, сколько это – метр, и почти всю дорогу до зеленых комнат в тупике третьего этажа Лена рассказывала ему о системе мер и весов, принятой в ее мире, отвлекаясь на специфику английских и оставшихся только в пословицах русских. Эту тему она знала хорошо. А вот в местной системе не разбиралась. Расстояние измеряли милями, шагами либо, что особо интересно, днями, но сколько дней было в местной миле, Лена не знала, и чей шаг – размашистый Родага или семенящий Рины – брался за основу, тоже не знала. Рост измеряли еще проще: высокий – невысокий. Меры веса, разумеется были, какая торговля без гирек, только когда Лена присутствовала при покупках, считали возами или штуками. А год был точно такой же, как дома, даже високосные имелись, и их серьезно остерегались, но не потому что просыпались темные силы, не верили здесь в темные силы, а потому что что-то происходило в природе. В високосные годы начинались войны, случались засухи или наводнения, поэтому Светлых ждали с особенной надеждой.
А вообще, это было даже приятно: жить без точного календаря, без часов. Местные жители обладали удивительным чувством времени, им не нужны были часы, хотя в Сайбе через равные интервалы времени били в огромный колокол, и мощный гудящий звук расплывался по всему городу. Шут мог посмотреть на небо и заявить: два часа до полудня или три после, и Лена склонна была ему верить, потому что он не ошибался и не глядя на небо или на отбрасываемые тени. А если и ошибался, Лена этого все равно не знала.
* * *
Последний день в Сайбе был и самым утомительным. Огромный прием, по случаю хорошей погоды проходивший под открытым небом, на огромной площади, окруженной по периметру огромной стеной, облепленной зеваками: чернь тоже имеет право видеть короля и его придворных, а маги обеспечивали хороший обзор, но, упаси бог, не слышимость. Лена немножко опасалась за эльфов: их появление вызвало крики со стен, а что кричали, она не услышала, да и мелкие аристократики, получившие сюда доступ, донимали их очень уж назойливо, а Милит, что ни говори, особым терпением не отличался. Ариану расспрашивали о вольности эльфийских нравов. Лена бы уже сто раз глаза повыцарапала или хоть гадостей наговорила, но великолепная Ариана и глазом не моргнула, ясно дала понять, что эльфийки выбирают себе мужчин сами и, конечно, предпочитают молодых (взгляд на лысину), стройных (взгляд на брюшко) и красивых (взгляд на выдающийся нос). Даже чье-то шипение в спину «эльфийская сучка» ее не расстроило: «Знаешь, Аиллена, я за свою жизнь столько наслушалась от людей, что это можно расценивать как комплимент».
Раскол в обществе все-таки был, Хотя король и королева явно показывали благосклонность к эльфам – и Лиассу с его спутниками, и к местным, многие этого не одобряли и даже не скрывали. Верховный охранитель наверняка знал о настроениях в стране и тем более в городе, но озабоченным не выглядел. Это вроде бы и хорошо, если б только точно знать, как сам он относится к такой силе, как эльфы, объединенные Владыкой.
На приеме шут таскался за ней следом на расстоянии не более двух-трех шагов. Маркуса порой останавливали какие-то люди, знакомые то ли с ним, то ли с горскими Гаратами, и он вынужден был отставать ненадолго. Но если шут, занятый разговором, видел, что Лену от него уводят, он прерывал разговор самым хамским образом и, наспех поклонившись собеседнику, спешил следом. Что-то его тревожило, но он никак не признавался.
После церемонии официального прощания Лиасс, Милит и Ариана покинули двор, а Лену задержал Верховный охранитель, дотошно расспрашивавший о ее быте у эльфов и отношении эльфов к ней и в короне. О короне Лена сказать не могла ровным счетом ничего, даже если бы и хотела: эльфы не обсуждали этого вопроса, словно и не было короля как такового, но власть его они, безусловно, признавали. Эльфы ведь тоже были в основном теми же мирными обывателями, как и сама Лена, для них были созданы эти миры, а кто ими правит, они замечали только если правление переставало их устраивать. К тому же Владыка приказал им чтить короля, и они чтили, когда вспоминали о его существовании. Вот о людях – говорили, с удивлением, с приятным разочарованием, но все же с недоверием. Наверное, это понятно. Если ты лет сто прожил там, где тебя ненавидят за форму ушей и огромные глаза, ты не сразу научишься верить, что в другом месте твои уши мало кого волнуют. Фермеров и торговцев больше интересовали кошельки, а других людей на земле эльфов пока не бывало, ну а сами они вовсе не жаждали посетить Сайбу или даже ближайшую деревню, которая была в дне верховой езды. Позволяя себя допрашивать, Лена иногда бросала короткий взгляд на шута: не удумал ли он чего учинить, но шут был тих, почти благостен, подпирал колонну, покрытую тонкой резьбой, и явно слышал весь разговор. Слух у него был по-эльфийски тонким.
Покончив с Леной, Охранитель принялся за него, и Лена, честно говоря, поначалу удивилась, что шут безропотно отвечал на вопросы и не пытался увиливать, а потом вспомнила, что магическая коррекция сделала его верным короне, даже если ему на эту корону уже было наплевать. Шут, само собой, замечал больше, чем она, он и внимательнее был, и любопытнее, и не стеснялся приставать с расспросами, к тому же не был для эльфов небожителем, как Лена, или человеком, как Маркус, он был своим, полукровкой, которому в Трехмирье непременно поотрезали бы уши и все прочее. Это роднило, и с ним они были куда более откровенны. Однако в целом он рассказывал примерно то же, что и Лена. Интересно, удалось ли им убедить главного радетеля безопасности королевства в лояльности эльфов? Или хотя бы в их совершенно наплевательском отношении к тому, что происходит за пределами выделенной им земли? Ведь такой циник, каким не может не быть человек подобной профессии, вряд ли ждет верноподданнического восторга от эльфов, которые никогда ничьими подданными фактически не являлись.
Да и не до этого им было. До налаживания нормальной жизни было еще очень далеко. Рано или поздно золото у них иссякнет, надо обустраиваться. Промышленность и сельское хозяйство развивать, одним словом. И как бы философски они ни относились к жизни, память о войне была еще чересчур свежа.
Потом Охранитель отпустил и шута, поблагодарил Лену за помощь – тоже, нашел агента в стане если не неприятеля, то потенциального неприятеля, у этого, похоже, все поголовно были именно что вероятными врагами… или агентами, раскланялся и удалился. Двор был заполнен прислугой, ликвидировавшей последствия приема. На стенах не осталось зевак. Шут снова подхватил ее под руку и, кивая направо-налево, повел в тишину дворца. Казалось, прислугу он знал еще лучше, чем придворных, но низы симпатизировали ему заметно больше, чем верхи. Странно, но Лене казалось, что с его руки в нее вливается сила. Она устала, мечтала о ванне – последний раз! – и мягкой постели, но в их небольшой гостиной обнаружилась целая толпа: эльфы, включая пару местных, и Карис. Дверь охраняли бодигарды Лиасса.
– И что у нас случилось? – поинтересовалась Лена. – По какому поводу собрание?
– Ты веришь в нюх, Светлая? – спросил Милит. Подумав, Лена кивнула. Интуиция – великая вещь. – Ну так вот мой нюх ждет какой-то гадости. А так как за последние сто лет он меня обманывал всего два… ну ладно, мать, ладно – всего три раза, Владыка решил, что нам лучше побыть вместе. Для надежности. Что странно, маг нас поддержал. У тебя есть дар предвидения, маг?