не плачь… я прошу тебя – не плачь, лена. только не плачь. пожалей мою страну.
Лена вскочила, заставив шарахнуться Охранителя и королеву. Шут стоял на прежнем месте и в прежней позе, а от удавки на шее остался только багровый след. Осязаемый взгляд в крапинку гладил ее зареванную щеку. Лена повернулась к королю, готовая и на колени падать, и руки целовать, и вообще что угодно делать.
– Ты помиловал его?
Король прикусил губу, но кивнул.
– Ты должна увести его. Немедленно. Забирай… и шута, и Проводника. Вас увезут за город – и уходите. Лучше бы навсегда.
– Ты понимаешь, что можешь нарушить Равновесие, Светлая? – негромко спросил Охранитель.
– А разве я его уже не нарушила?
Охранитель промолчал. Королева вдруг опустилась на колени, что вызвало шок отнюдь не только у Лены.
– Не проклинай нашу страну, Светлая. Молю тебя!
– Не проклинай мое королевство, Светлая, – повторил Родаг.
– Как я могу проклясть королевство, чей король умеет любить и миловать? – спросила Лена. – Кто способен проклясть страну, когда просит королева?
Она попробовала поднять королеву, та заупиралась и даже решила Лене руку поцеловать, Лена еле увернулась, в общем сценка получилась та еще. На помощь пришел Родаг, силой поднял жену, обнял ее за плечи и прижал к себе.
– Забирай их, Светлая. И уходи. Пожалуйста, уходи.
Шут с трудом поднялся на ноги, Маркус вовремя успел его поддержать, потом вдруг отпустил, подошел и опустился на одно колено:
– Я, Маркус Гарат из горских Гаратов, Проводник, член Гильдии бойцов, клянусь тебе в вечной верности, Родаг Справедливый.
Шут, едва передвигая ноги, приблизился и тоже встал на одно колено:
– Я, твой шут, клянусь тебе в вечной верности, Родаг Милостивый.
Холодное лицо короля дрогнуло. Он протянул правую руку, принимая клятву, и Маркус поцеловал эту руку, и поцеловал шут. А потом Лена убила их всех наповал, потому что тоже встала на колени (на оба, правда) и сказала:
– Я, Делиена Светлая, клянусь тебе в вечной верности, Родаг Мудрый, – и быстро, пока он не успел руку выдернуть, ее поцеловала. Рука была холодная и дрожащая и пахла цветочным мылом. Ахнул за их спинами Карис, а Лена подумала, что интуиция – это не так плохо, как говорят, и если уж она нарушила какое-то равновесие в этом мире, то хоть как-то надо попытаться его восстановить. Пусть даже они уйдут навсегда (куда и как – уже технический вопрос, у них есть Проводник, в конце концов, работа у него такая, выведет), но то, что знают трое, знает все королевство, и вряд ли Странницы вообще когда-либо приносили какие-то клятвы верности кому бы то ни было. И черт с ними. Ходят, смотрят, не вмешиваются. Мудро. И наплевать. На все наплевать, кроме того что шут жив и помилован.
Король поспешно ее поднял, Лена не возражала – ей вообще было трудно на коленях стоять, сто лет назад в метро она так приземлилась на ступеньку, что до сих пор левая коленка бурно протестовала против подобной позы, что страшно мешало мыть окна или извлекать из-под шкафов закатившиеся туда предметы.
– Я благодарен тебе, Светлая. Благодарен не за твою клятву, не за твою милость, а за твой урок. Прощай.
Он вышел так же стремительно, как и входил, волоча за собой жену, а Охранитель склонился перед Леной в почтительном поклоне:
– Благодарю тебя, Светлая. Гвардеец! Исполняй приказ короля!
Снова их долго-долго водили по коридорам, только уже без двух шеренг солдат, шел с ними только потрясенный и оттого молчаливый Гвардеец, да Карис вел спотыкающегося шута. Лену поддерживал Маркус, потому что ее шатало от слабости, словно вся сила вышла со слезами. Лена смотрела шуту в спину, все еще не веря своим глазам.
я действительно жив, лена. жив и свободен. благодаря тебе.
Карис вздрогнул и оглянулся на нее. Чувствует? Или понимает? И вообще откуда вдруг взялась эта телепатия, почему Лена может говорить с ним, а с Маркусом, например, не может? Магия это или что-то еще, чего она и вовсе не понимает? Господи, лечь бы сейчас где-нибудь, пусть и на холодный каменный пол, отдохнуть… Рука Маркуса стала крепче, словно он услышал ее желание, а потом он и вовсе обнял ее за талию, только что над полом не приподнял, и идти стало намного легче. И на душе стало как-то спокойнее. Маркус и шут здесь, а мир этот Лене все равно не понравился.
Во дворе ждал очередной ящик на колесах. Карис втащил внутрь шута, вылез и склонился перед Леной.
– Благодарю тебя, Ищущая. Я, Карис Кимрин, маг второй ступени, член Гильдии, всегда к твоим услугам.
– Ты-то меня за что благодаришь? – в сердцах бросила Лена. – Ты из-за меня, наверное, работу потерял, а может, и жизнь потеряешь – и благодарен?
– Я коснулся твоей Силы, Ищущая, – еще ниже склонился маг. – Гильдия не позволит лишить меня жизни за то, что я подчинился твоему желанию. Прощай, Ищущая.
Он повернулся и смешной подпрыгивающей походкой вернулся во дворец. Лена поднялась в карету, следом запрыгнул Маркус. Здесь было поудобнее, вместо узкой деревянной лавки были кресла, напомнившие Лене самолетные сиденья. Когда карета тронулась, Лена хотела заговорить, но Маркус покачал головой, и она не рискнула. Ехали долго. Очень долго. На электричке за это время можно было бы добраться и до Тогучина, а вот куда могут завезти две лошади, черт его знает.
Дверь распахнул Гвардеец, подал Лене руку и помог Маркусу вывести шута. Если и он начнет поясные поклоны отвешивать и клясться в вечной благодарности, вообще конец света.
– Благодарю тебя, Светлая, – подслушал ее мысли офицер. – Помни, что в этом мире есть Барт Гарат. – он покосился на Маркуса и с выражением добавил: – Из горских Гаратов, готовый всегда служить тебе. Прощай, Светлая. Прощай, Проводник. Прощай, шут.
Он вскочил на козлы или как там называется шоферское место в конском экипаже, развернул карету и погнал лошадей вскачь. Родной сибирский загородный пейзаж отличался от привычного только полным отсутствием столбов с проводами и самолетов в небе. Поросшая нетронутой травой дорога, поля, небольшие лесочки – околки – неподалеку и тишина, нарушаемая только птичьими голосами и шорохом ветра. Солнце стояло уже не в зените, однако еще высоко, и вообще световой день летом долог.
Шут опустился на траву.
– Хорошо-то как, – мечтательно сказал он, глядя в небо. Небо тоже заглянуло ему в глаза, и они заметно засинели. Маркус сел рядом.
– Ты вообще как?
– Выживу. Можешь мне поверить. Устал очень. А так – ничего серьезного. А ты?
– Аналогично. Делиена, ты уже привыкла к виду крови? Поможешь мне?
Морщась, он начал стягивать куртку. Лена поспешила помочь. За курткой последовала рубашка. Лену замутило – не доводилось ей видеть резаные раны серьезнее кухонных царапин. Маркус скосил глаза.
– Ничего страшного, – сообщил шут. – Поверхностно. Заживет как на собаке. Не пугайся, Лена.
– В самом деле, Делиена, ты что? – удивился Маркус. – Ты посмотри, сколько их у меня. Это ерунда. Особенно если ты немножко поможешь.
– Даже перевязать нечем, – сокрушенно сказала Лена.
– Ничего. Кровь уже не идет, и не пойдет, Карис заговорил. Но вот… – Он вытащил из-за пояса кинжал, который почему-то во дворце не отобрали, отвинтил рукоятку и достал оттуда иголку с ниткой. Рембо чертов. – Делиена, я понимаю, что страшно, но поверь, если не зашить, будет намного хуже. Я пару недель не смогу двигать рукой. А если зашьешь, заживет гораздо быстрее.