– Ну, отойти тебе точно надо, – засмеялся Маркус. – Только ягоду сначала съешь. А шут пока погуляет… в кустики.
Шут хихикнул, легко поднялся и зашагал в кустики. Простой и естественный мир.
– Ты слышала, что я говорил? – негромко спросил Маркус. – Прости. Прости, Делиена. У нас других возможностей нет. Вдвоем мы еще что-то из себя представляем… даже против мага, а один я ни единого шанса не имею. Прости, что это случилось с вами так, а не… естественным путем.
Лена отчаянно покраснела.
– Естественным и не случилось бы.
– Почему? – удивился Маркус. – Даже я видел вашу связь. Внутренняя связь неизбежно приводит к телесной. Почему ты смущаешься? Это же прекрасно. Или тебе было плохо с ним? Ну, прости, прости!
Он привлек ее к себе, позволил спрятать лицо у него на груди. Остро пахло травой.
– Я не знал… Но разве так не лучше?
Вернулся шут, сел напротив на корточки.
– Ну что ты? Что ты, Лена? Все замечательно. Неужели тебе было плохо со мной?
Лена истерически засмеялась. Мужчины переглянулись.
– А ну ешь, – прикрикнул Маркус. – Еще уговаривать тебя. Ешь, а то силой накормлю.
И ведь накормил. Запихивал ей рот очередную ягодку, едва она проглатывала предыдущую. А потом погнал в кустики. Очень вовремя погнал.
Когда она выбралась оттуда, поправляя практически не помявшееся платье, Маркус рассматривал грудь шута, а шут – плечо Маркуса. Плечо выглядело хуже, и Лена снова покраснела. Маркус оглянулся, все понял и очень серьезно сказал:
– Я обещаю тебе, Делиена: если мне действительно понадобится твоя помощь, ты об этом узнаешь. Поверь старому вояке, это пустячная рана. Просто впечатляет. Тебя. Ты не привыкла.
– Смотри, – с улыбкой повернулся к ней шут. – Будто неделя прошла.
– Я такого эффекта и не ожидал, – признал Маркус, – но могу объяснить. Все просто. Ты не только брал. Ты и давал. Странно, что вы не видите, что вы – пара.
– Мы не пара, – покачал головой шут. – Что-то другое. Пара – это так просто…
Он счастливо засмеялся, подхватил Лену на руки и покружил, одновременно целуя ее лицо.
– Э-э-э, не трать силы. Они тебе еще пригодятся. Лучше идем, – добродушно пожурил его Проводник – Я заодно буду посматривать, нет ли поблизости Пути.
– Но ты не пройдешь по Пути, – вмиг посерьезнел шут, – если только…
– Заткнись со своей правдой, а? Найти Путь не так просто, может и неделя уйти. А если что, можно и подождать. Уж я-то знаю, когда можно вступать на Путь, не переживай. Главная наша задача – уйти от Крона. Даже если он за нами не гонится.
– Перебдеть всегда лучше, чем недобдеть, – буркнула Лена, опять их насмешив.
Ходить по лесам и полям в юбке было просто невыносимо. Она цеплялась за траву, кусты, цветы и воздух. Она запутывалась вокруг ног и норовила попасть то под Ленины туфли, то под сапоги Маркуса, то под неудобные башмаки шута. Лена умирала от мечты о своих старых и любимых джинсах, уютных, разношенных, уже потертых. Интересно, здесь женщины не носят мужской одежды? Ох как жаль.. А чего жалеть – где ее взять, одежду, в чистом-то поле? Мужчины посматривали на нее сочувственно, и под их взглядами она начинала безудержно краснеть, что в ее не юные годы было вовсе уж неприлично.
– Может, тебя понести? – заикнулся было Маркус, но она так шарахнулась он него, что наступила-таки на юбку и грохнулась наземь.
– Ей надо отдохнуть, – озабоченно вздохнул шут. – Не привыкла ходить, да еще по бездорожью. Маркус, может, пойдем по дороге? Такая наглость Крону в голову придет не сразу, а меня здесь уже точно никто не знает.
– Дорогу еще найти надо, – проворчал Маркус, оглядываясь. – Ладно, ты тут с ней посиди, а я осмотрюсь. И правда ведь замучим.
Шут кивнул, поворачивая Лену, которая подниматься и не собиралась, на спину, усаживаясь рядом и устраивая ее поудобнее. В итоге получилось, что он держит ее у груди, как ребенка, и даже слегка покачивает, но уже когда Маркус скрылся из виду.
– Расслабься, – целуя ее волосы, прошептал шут. – Ты отдала мне сегодня очень много. Слишком много.
– Я просто не умею носить длинные юбки, – пожаловалась Лена. В его руках было хорошо. – Я вообще не умею ходить. Я на метро езжу и на автобусах. А мы уже сто часов топаем по полям и лесам. Я устала, Рош. Я так устала, что даже есть не хочу.
– А я б не возражал, – мечтательно произнес он. – Но тут уж не до роскоши. Мы отдохнем. Маркус что-нибудь придумает.
– Ты разве совсем не устал?
– Почти нет. Ноги немного гудят – и все. Я тоже, знаешь, не ходок. Все больше верхом. Вот бы лошадей…
Лена испугалась.
– Ты что? Я не умею.
– Ерунда. Сидела бы передо мой – и все.
Он наклонил голову и поцеловал ее… не в щеку. Целоваться Лене доводилось и раньше… даже не очень давно, только вот не нравилось ей это, может, потому продолжения поцелуев она избегала. А с шутом получилось все наоборот. Лена не помнила, целовал ли он ее на рассвете. Вообще ничего не помнила. Будто и не было ничего, если б не некоторые незнакомые и не самые приятные ощущения. Кстати, об ощущениях. А что делать, если начнутся нормальные женские неприятности? Мужчинам жаловаться? Аптек поблизости нет, прокладки с крылышками не продаются. Да и вообще вряд ли в этом средневековье аптекари занимаются столь незначительными мелочами. Каждая баба, наверное, сама выкручивается, как может. Правда, до этого еще недели две, как не три, но кто знает этот знаменитый закон пакости, который обязательно действует во всех мирах. Вот всемирного тяготения не действует – в космосе хотя бы, а пакости – непременно.
– Это судьба, – прошептал шут. – Это действительно судьба, – и снова склонился над ней. Когда вернулся Маркус, Лена чувствовала себя значительно лучше. Или отдохнула, или шут передал ей часть силы, которую получил от нее же. Вот как тут не поверить во всю эту чертовщину?
Маркус сел рядом, покусывая какой-то прутик.
– Деревня неподалеку, – сообщил он. – Есть два варианта. Можно тихо пройти мимо. Можно найти какую-то еду и одежду и даже свести лошадь. Но это даст след Крону. Если он вообще за нами следит. Он ведь не знает, что Делиена не умеет сознательно управлять своими способностями. Может, он уверен, что мы уже совсем далеко.
– Хорошо бы. Но Крон не верит ни во что и никому. Он и мне не верил, хотя уж точно знал, что я не могу врать. У тебя амулет какой?
– Ерунда, – смущенно отмахнулся Маркус. – От насекомых. Когда много путешествуешь, страшно надоедают мухи. А у тебя?
Лена скосила глаза. В расстегнутом вороте рубашки на металлической цепочке висел камень цвета его глаз – сине-серый в крапинку. На вид – самый обыкновенный самоцвет.
– Я чувствую магию.
– Он близко? – после паузы спросил Маркус. Шут кивнул.
– Маг близко. А уж кто… Но с учетом моего везения это не может быть кто-то другой.
– Значит, ворую лошадей, – решил Маркус. – Ждите.
– Нам не уйти? – спросила Лена, едва он ушел. Лицо шута дернулось, но соврать он все же не сумел.
– Нет.
– И что?
– Будем драться, – пожал плечами шут. – Не сдаваться же в самом деле. Я уже сдавался. Последствия мне не понравились.
– Почему ты не можешь не говорить правду?
– Магия, – отозвался он. – Когда я принял решение, меня не только долго проверяли, но ведь и обучали. Корректировали. Подправляли. Говорили, что я оптимально подхожу на роль шута из-за природного стремления к истине, поэтому исправлять приходится совсем немного. Зачем я на это пошел? Не знаю. Это призвание, наверное. Я понял, что это – мое.
– А давно?
– Одиннадцать лет. И полгода подготовки. А потом еще так получилось, что старый король умер, Родага короновали… я мог уйти тогда, это единственный шанс шута уйти. А я остался. Он хороший, знаешь. Просто вынужден делать то, чего ему делать никак не хочется, Думаешь, хотел моей смерти? Нет, он был вынужден.
– Почему ты сказал, что у короля не может быть друзей? Что-то между вами произошло?
Он прикусил губу, глядя в никуда.
– Произошло.