– Да ну? – удивилась Лена. – А то, что Светлая может только дать, а уж никак не позволить отнять, вы не слыхали?
– Слыхали. Ну так и дашь. Убудет от тебя, что ли? Он и мужик такой, знаешь, справный, бабам нравится.
– Наплевать, – любезно сказала Лена. Слушать ее не стали, решительно подталкивая, повели куда-то, потом взгромоздили на лошадь (у Маркуса это получалось куда ловчее) и поскакали… Вот это было чистое мучение. Лена отбила себе весь зад, а они все ехали и ехали, и продолжалось это несколько часов. По меньшей мере три. Все время Лена прислушивалась к своим ощущениям, пыталась позвать шута, но он не отвечал, и ей очень хотелось надеяться, что мешает только расстояние. Она точно знала, что стрела зацепила шута, но вот насколько серьезно, сказать трудно. Он добежит до лошади за полчаса. Или быстрее, потому что шли они медленно и кругами, потому что цели никакой не было, по прямой короче. Потом доскачет до лагеря – минимум час. Потом найдет Лиасса – может быть, еще полчаса. Итого два. Ну пусть три. А потом Лиасс ее найдет. Он же сам сказал, что может то, о чем и не мечтают местные маги. Сможет ли он открыть проход? Это ведь не другой мир, сможет, наверное. Или Ариана? Карис вряд ли… Да много магов у эльфов, и уж ее-то они точно захотят спасти.
Конечно, это были разбойники, и конечно, они располагались в пещере. Большой, разветвленной, но сухой. Лена после скачки еле передвигала ноги. Поубиваю к чертовой матери. За шута. А вожака – первого. Удавлю своими руками. Или загрызу. Уж прокляну точно. Это производит эффект… на крестьян. Эти покруче, ни бога не боятся, ни черта, ни тем более короля. И особенного почтения к Светлой тоже проявлять не спешат, что заметно настораживает. И вообще как-то страшновато.
Лена настолько отвыкла быть во враждебном окружении… то есть во враждебном она и не была, однако от сложностей здешнего мира ее очень надежно отгораживали Проводник и шут, да и все прочие – от Кариса до эльфов. Впервые за последние месяцы она почувствовала себя одинокой.
– Ну вот, значит, – шмыгнув носом, интеллигентно выразился один, когда они добрались до просторной пещеры, – это, мы тут тебе Светлую доставили, щас поможет.
– Щас помогу, – пообещала Лена, – и мало не покажется.
Робин Гуд местного розлива приподнялся на локте. Был бы он киношно эффектен, не будь столь грязен. С этим – секс? Ни за что. Оно, собственно, в любом случае ни за что, но тут тем более.
– Ты, Светлая, пойми, – сказал он неожиданно глубоким и красивым голосом, – у тебя все одно выбора нету. Мы тебя не выпустим, пока ты мне не поможешь. А тебе и надо-то всего не сопротивляться.
– Ошибаешься, – сладко ответила Лена, – гораздо больше на самом деле. Только тебе все равно не светит.
– Не светит, говоришь? Зря это ты. Ты ведь всего лишь баба… то есть женщина слабая. Не любишь, когда больно делают… ну и вообще. Ты как предпочтешь – со мной добровольно или со всеми силком?
Один из разбойничков радостно ухватил Лену за мягкое место. Она двинула в бок его локтем, а он двинул ее в бок кулаком. Перехватило дыхание, а когда оно восстановилось, Лена отчего-то сидела на грязном полу, отчаянно болел бок и кружилась голова.
– Так хорошо, что ли? – осведомился вожак. – Ты лучше со мной ляг, делов-то. А то со всеми ведь придется. Надо тебе? Тащи ее сюда, Дубина.
Дубина – это имя ему очень шло – ухватил Лену за волосы и поволок. Она, естественно, взвизгнула, брызнули слезы, а вместе с ними пришла ярость.
– Проклятия Светлой захотел? – заорала она. Вожак усмехнулся:
– Я давно сто раз проклят. Что мне терять?
Дубина толкнул ее к вожаку. От того воняло. Воняло болезнью, старой раной, просто немытым телом. Лена ухитрилась засветить ему в глаз, причем довольно сильно. Он повалил ее на спину, притиснул к холодному камню и замахнулся – и так и застыл.
В открывшийся проход шагнул Лиасс. Стрела ударилась ему в грудь – и отскочила, ударился нож – острием, Лена успела это заметить! – и тоже отскочил. Эльф холодно усмехнулся и слегка повел рукой, и бандиты разлетелись в стороны. За ним следом понабежали еще несколько, потом появился Маркус, и Лена рванулась к нему, прижалась к крепкой груди и собралась зареветь, но Лиасс ласково провел рукой по ее спине, снимая напряжение, нахмурился:
– Он тебя ударил?
Лицо у Маркуса стало очень нехорошее.
– Не вздумай эту мразь пожалеть, Делиена.
– Не собираюсь. Вон тот, – наябедничала Лена. Лиасс обещающе кивнул и скомандовал своим:
– Собирайте эту пакость. Я полагаю, Проводник, королю будет приятно получить маленький подарок?
– То, что от них останется, – уточнил Маркус. – Или ты собрался отсылать их в целости и сохранности?
Лиасс улыбнулся так, что у Лены даже руки похолодели. Эльфы споро повязали бандитов и без всяких усилий потащили их в проход. Кого за ногу, кого за волосы. Вожака Лиасс отправил следом, да не просто так, а мощным пинком. Маркус фыркнул.
– Ну что, пора домой? – спросил эльф. – Ты сможешь ее донести, Проводник?
Маркус даже обиделся. Лена вознамерилась было заявить, что прекрасно дойдет сама, но поняла, что стоит только потому, что ее держит Маркус. Он легко поднял ее на руки и тоже шагнул в проход. До палатки было довольно далеко: проход открыли за пределами лагеря, но ставить ее на землю он не собирался. А Лена и не просила.
– Ты за шута не переживай, – сообщил Маркус, – он и так уже извелся. Только и трындит: «Я ее бросил, я ее бросил», будто кому-то стало бы лучше, окажись вы у этих бандитов вдвоем. Я уж и так ему объяснял, и этак. Не понимает. Даже не слышит. Смотрит стеклянными глазами и свое повторяет. Ты уж втолкуй ему, что он не нарушил клятву.
– Как же нарушил, если я ему сама велела бежать за помощью? – удивилась Лена. – Он же ранен?
– Ерундово, – отозвался Лиасс. – Стрела пробила руку, но ни кость не задета, ни крупные сосуды. Крови потерял довольно много, ну так это ничего, Ариана его травами отпоит. Даже магия не потребовалась. Заживет. Ты все сделала правильно. – Он остановил Маркуса, чтобы легонько поцеловать ее. – Молодец. Не зря я в тебя верю, Аиллена. Ты умеешь принять нужное решение.
Маркус внес ее в палатку и усадил в креслице, которое когда-то эльфы смастерили для Милита. Шут с размаху грянулся перед ней на колени. Выглядел он жутко, и Лена приняла нужное решение: наклонилась и поцеловала, причем вовсе не целомудренно. Маркус хихикнул.
– Как хорошо, что ты успел, – искренне сказала Лена, – я так на тебя надеялась.
Из шута словно воздух выпустили: он обессиленно опустился на пол и положил голову Лене на колени. Лиасс бесцеремонно начал расстегивать на ней платье, Лена дернулась, но он прикрикнул:
– Сиди! Я посмотрю. Тебе же больно.
Шут снова взвился, но вовсе не для того чтобы помешать эльфу. Наоборот, помогать начал. Маркуса вот зря не привлекли для раздевания одной женщины. Впрочем тот привлекся сам: ловко стащил с ее ног сапожки, а потом деликатно отвернулся. Когда уже все увидел.
На боку отчетливо прорисовывался синяк. Лиасс покачал головой.
– Ударить Светлую – это кем надо быть?
– Я его… – смутно пообещал шут.
– Отдать его тебе? – поинтересовался Лиасс. – Могу. Но мне кажется, у нас лучше получится. И даже королевскому палачу кое-что останется. Всю оставшуюся короткую жизнь он будет каяться в том, что посмел тебя ударить.
Его ладонь полностью закрыла синяк. Ладонь была теплая, но Лену обдало холодом. Она немедленно покрылась пупырышками и затряслась. Шут накинул ей на спину плащ. Через минуту Лиасс убрал руку – синяка не было, и боль ушла. Он внимательно осмотрел Лену, ища еще следы общения с бандитами, каким-то образом обнаружил и принялся гладить ее по голове – и боль тоже уходила. Лена даже перестала стесняться. На прощание Лиасс подмигнул ей и заметил:
– А ты заметно постройнела со времени нашего знакомства.
Лена решительно запахнула плащ и не менее решительно залилась краской. Маркус явственно хрюкнул. Когда Лиасс ушел, мужчины напоили ее горячим вином, заставили поесть, хотя кусок в горло не шел, и уложили в постель, несмотря на раннее время. Шут накрыл ее вторым одеялом и сел рядом.