– Я тоже не уверен, – пожал плечами Лиасс. – Ну так что, не хочешь ли посетить Сайбу? Король ведь настоятельно тебя приглашал. По-моему, тебе стоит отдохнуть от нас. А Милиту – от тебя.
– Спасибо, что пришел за мной вчера, – наконец-то поблагодарила Лена. Владыка удивился:
– Разве я мог не прийти?
– Мог, если бы это показалось тебе соответствующим цели!
Да что из меня лезет, подумала Лена, совсем сдурела? Эльф взял ее за плечи и как следует встряхнул. А потом поцеловал. Не отечески. Да что они все, с ума посходили! Лена вырвалась, отскочила, налетела на кого-то и на всякий случай двинула локтем назад.
– Делиена, ты чего? – опешил Маркус.
– Лечение нервного потрясения с помощью поцелуев, – насмешливо сообщил Лиасс. Маркус подумал секунду – и обхватил Лену руками, покрепче, чтоб не брыкалась, и тоже поцеловал. И тоже не отечески! Лена двинула его коленом, но не очень удачно, и за это он поцеловал ее еще раз, а потом передал… потом передал шуту. И сразу все стало хорошо. Лена вцепилась в его серую куртку, уткнула нос в плечо, а он грозно спросил:
– Кто тебя обидел?
– Все, – признался Маркус. – И я, и Владыка. Может, еще кто заходил пообижать. Ты не видишь. что ее из ступора надо бы вывести? Рассказать как, или сам поймешь.
– Убью! – пообещала Лена в куртку.
– Договорились. Пойдем-ка, Владыка, пройдемся, пока нас тут не убили. Пусть они разберутся.
Шут заставил ее сесть на одеяло.
– Ну что с тобой? Все уже хорошо. Плохо было вчера, а оно уже прошло. Они же тебя дразнят. Ты что, Маркуса не знаешь?
– А чего он? Целовать-то зачем?
Шут почесал в затылке.
– Тебе надо объяснить, зачем мужчины целуют женщин? Потому что им это приятно. Обоим. Как тебе объяснение? А то, может, показать лучше? Целовать можно так… или так… или вот так…а еще вот так…
Раздражение постепенно ушло. Злилась-то она на себя. Из-за того, что никто, кроме шута, ей был не нужен, однако она умудрилась перепутать его и Милита, а знакомство с Владыкой вспоминала действительно без отвращения.
* * *
Несколько дней они провели в Сайбе, где Лена належалась в горячей ванне и на мягкой постели, наобщалась с людьми и уверилась, что эльфы ничуть не хуже и ничуть не лучше. Просто немножко другие. Родаг все ходил возле нее кругами и все не решался что-то спросить или о чем-то заговорить. Впрочем, неудивительно, вокруг них всегда были люди, во всяком случае, непременно были шут и Маркус. Рука у шута зажила действительно через неделю: во дворце его тоже отпаивали травами, и Лена, всю жизнь скептически относившаяся к народным методам лечения, подумала, что на самом деле они вполне эффективны. По крайней мере, болезненная бледность шута, потерявшего много крови, прошла быстро, да и рана затянулась легко. Маркус все посмеивался над опасениями Лены, обзывал ее квочкой и даже демонстрировал свои шрамы. Лену особенно впечатлял один: длинный, прямой и довольно грубый. Как оказалось, это первый боевой шрам в его жизни, как раз с той самой второй эльфийской войны, рубанули мечом так, что куртку с металлическими пластинами рассекли, и на этом его участие в войне закончилось. Он провалялся в постели три недели, а к тому времени лидера эльфов убили, война пошла на убыль и больше его в бой не посылали.
На теле шута шрамов было два, теперь три, но никак не такие впечатляющие, один след от удара кинжалом под лопаткой, второй непонятного происхождения – над коленом. Лена уже неплохо изучила его тело. Не то чтоб она пристально его рассматривала, но шут наготы не стеснялся, под одеяло не лез, если было тепло, мог и по комнате прогуляться, так сказать, а-ля натюрель. Да и то: стесняться ему было совершенно нечего, он был красиво сложен, хотя и не отличался на вид атлетичностью Маркуса или тем более Милита. Он вообще не был суперменом ни в каком отношении. Даже мачо не был, как Проводник.
На третий или четвертый день пребывания в столице, точнее, на третью или четвертую ночь, шут завел странный разговор. В общем, завела его Лена, а может, просто дала ему повод поговорить о том, что его тревожило: она поцеловала багровый рубец на его левой руке. И шут вдруг попросил:
– Можешь пообещать мне одну вещь, Лена?
– Не знаю. Наверное. А какую?
Он помолчал, глядя в потолок.
– Если со мной что-то случится…
– Э-э-э, – перебила Лена, – что за мысли? Или предчувствия одолевают?
– Никаких предчувствий. Я собираюсь прожить долго, как и положено полукровке, так что успею тебе сто раз надоесть. Но кто знает, что произойдет завтра? Придавит меня бревном, например. Или случайная стрела. Мало ли? Ведь и эта могла попасть не в руку, а в затылок. Ты послушай меня, ладно? Хочешь поклянусь, что никаких предчувствий и никаких оснований для беспокойства? Просто смерть всегда ходит рядом с жизнью.
– Слушаю, – смирилась Лена.
– Если со мной что-то случится, я тебя прошу: не оставайся одна.
Лена так удивилась, что даже ничего не спросила. Шут, не отрывая взгляда от потолка, продолжил:
– Женщина вообще не должна быть одна, и тем более ты. А ты можешь… Не надо.
– Ты мне что предлагаешь: если что, к Милиту прийти?
– К Милиту. К Маркусу. Сама выберешь. Главное, не будь одна. Мне кажется, ты из однолюбов. А это очень плохо.
– К Маркусу???
– А что, не видишь разве? Он просто очень хороший друг, и не будь меня… Я тебя уверяю, он бы запросто мог бы сейчас быть здесь. – Шут ткнул пальцем в постель рядом с собой. – И это хороший вариант…. если меня не будет. Лена, тебе нельзя быть одной.
– Потому что я не приспособлена к здешней жизни?
– Потому что. Знаешь, я бы не остался один. Мне, как всякому, нужна женщина, и рано или поздно это бы случилось. А вот тебе мужчина просто необходим.. Тебе нужна опора. Защита. Кто-то, кто может о тебе заботиться. Маркус, или Милит, или кто-то еще. Лиасс даже. Пусть даже не любовник, а друг, только мужчина… ну, сама понимаешь, это естественно – заботиться именно о своей женщине. Пообещай мне, что не останешься одна.
– Ты так говоришь, будто это от меня зависит.
– А от кого? Конечно, от тебя.
Лена вздохнула.
– Рош, ты не заметил, что был у меня первым?
У него странно изменилось лицо, как-то просветлело. Вот тоже счастье: оказаться первым у тетки под сорок лет.
– Я думал, мне показалось…
– Это так важно?
– Важно. Для меня – важно. Быть первым, кто дал радость любви, – разве это пустяки? Как бы ни был хорош Лиасс…
– Еще раз о Лиассе – и в глаз получишь. – пообещала Лена. – Ты был первым, и я бы предпочла, чтоб единственным. Мне с тобой хорошо, а не с Лиассом.
Шут радостно засмеялся и принялся ее целовать.
– Знаешь, как приятно это слышать? Только не думай, я не отстану. Обещай. Обещай, что не останешься одна.
– Ну как я могу?
– Словами. Знаешь, так, как у нас, бывает нечасто… я думаю, что нечасто. Ты не смейся, но мне такая вот мысль в голову приходит. Есть такие детские игрушки-головоломки: куча угловатых кусочков, из которых можно собрать ровный шар. Вот мы с тобой – такой шар. И как-то сразу… У тебя ведь тоже было ощущение, что мы триста лет знакомы, только встретились впервые – и все встало на свои места. Что так и должно быть? Правда? – Лена кивнула – они думали практически одинаково, и он снова просиял. – Ты знаешь, что такое резонанс?
– Естественно, – обиделась Лена. Шут засмеялся:
– Естественно? Да я на всякий случай спросил. Лена, вряд ли в королевстве есть хоть десяток женщин, которые слышали это слово! Так вот у нас – резонанс. Но так бывает редко. Чаще… ну, куда чаще сначала возникает физическая близость, а уже потом духовная. Если что, не отталкивай Маркуса. Или Милита. Кого уж тебе больше захочется…
– Никого мне не хочется, – прошептала Лена. Шут расстроился:
– А меня? Меня тоже не хочешь? Почему ты молчишь? В твоем мире не принято об этом говорить?
– Принято. Это я такая ненормальная… До моих лет в девицах проходить – тоже уметь надо. Но я скажу. Вот с духом соберусь и скажу. Тебя – хочу. Вот. Если тебе это нужно, я обещаю. Я постараюсь не быть одна. Если будут желающие.