– Вообще-то нам помогают, но последние несколько дней как-то не везло, во всех деревнях стражники, нам не хотелось навлекать беду на людей.
– Люди помогают? – уточнил Маркус. Дарт даже удивился:
– Конечно.
– Да он вот у нас людей не любит. Мелкими и подлыми считает.
– Ну уж, – проворчал Гарвин не особенно убежденно.
– Глупости какие. Люди разные, как и эльфы. В основном… ну да, мелкие, понимают, что нам нужны мелочи: еда, лекарственные травы, иногда одежда… Ночлег.
– Разве эльф может предать эльфа? – тихо спросил Милит.
– Нет. Я о таком не слышал. Разве что под пытками, но это не в счет. Так ведь и люди меня не предавали. Спасибо. Впервые за неделю мы хорошо поели… А сейчас нам лучше уйти, чтобы…
– Нет, останьтесь с нами. Гарвин, ты позаботишься о том, чтобы никто не подошел к нам неожиданно?
– Уже, – лаконично сообщил Гарвин и пояснил: – Я неплохой маг, так что можете быть спокойны.
Лена долго слушала их разговоры. Шут задавал те же вопросы, что задала бы она, и кто от кого научился, было совершенно ясно: Лена никогда не была искательницей истины, больше полагаясь на интуицию, и только познакомившись с шутом…
– Почему ты жалеешь о том, что поднял восстание, Дарт? – спросила она.
– Разве неясно, уважаемая? Сколько эльфов казнили… Не поверишь, сгоняли на площади людей, а эльфов выстраивали в очередь, чтобы повесить или голову отрубить. Всех, кто был захвачен с оружием в руках, казнили. Несколько тысяч. А нас и так немного…
– Правильно, – нехорошим голосом сказал Маркус, – нечего бунтовать было, подумаешь, убудет от ваших баб, если с козлом плешивым из магистрата переспят или там с наместником…
Дарт оценил его сарказм.
– А стало лучше?
– Почему одни люди вам помогают, а другие идут в стражники и…
– Потому что люди нам помогают, а маги против нас.
– А свои маги совсем кончились? – удивился Милит.
– Свои кончились. Сильных магов у нас нет… Уже лет пятьдесят как нет. Повывели.
– А у людей есть?
– Женщина, ты словно из другого мира, – пошутил Дарт. – Прости, я не знаю, как тебя зовут.
– Я из другого мира. И зовут меня Делен.
Они встали, чтобы низко поклониться. Заметили кулак, который она исподтишка показала своим, или нет? Никаких Аиллен, только Делен. Посол… ох черт, начисто забыла, с какой планеты была та Делен из кино. Так далеко, так давно, так чуждо все это было…
– Ты хочешь помочь нам или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься.
– Почему? Разве Светлые вмешиваются.
– Если считают, что нарушено Равновесие… И потом, Дарт, «я хочу» вовсе не означает «я могу».
Эльф покачал головой.
– Светлая хочет помочь…
Он встал и неожиданно легко поднял Лену. Ее спутники напряглись, только Гарвин обманчиво расслабленно наблюдал за ними, и голубые глаза серебрились из-под полуопущенных век.
– Спасибо тебе, Делен, – тихо сказал Дарт. – Если даже ты хочешь нам помочь, значит, правда на нашей стороне.
– Конечно, на вашей, – удивилась Лена.
– А если на нашей стороне правда, мы можем и победить.
– Если вас поддержат люди – сможете.
Милит одобрительно улыбнулся. Дарт посмотрел Лене в глаза.
Бежать? После того как столько эльфов казнено? После этих очередей к палачу, после этих виселиц? Они своих вешали только за то, что те давали эльфам приют. Бежать – для чего? Чтобы вечно помнить о своей вине? Чтобы просыпаться после ночных кошмаров с одной мыслью: ты убил их, Дарт… Чтобы видеть их лица, знакомые и незнакомые, чтобы осознавать свою беспомощность перед магами, чтобы убегать и прятаться, прятаться от врагов, пытаясь избежать отсроченной смерти, прятаться от своих, потому что невозможно смотреть им в глаза… Чтобы унижала молчаливая поддержка людей, больше похожая на жалость к побежденному… Чтобы мать Ниелы отвернулась, а жена Даимаса спросила: «Почему ты жив, Дарт?»
Насколько проще отказаться, устоять перед просящим взглядом Корта, дождаться своей очереди. Ну и пусть опознают, какая разница, как умирать, ну и пусть четвертуют, может, физическая боль затмит эту.
– Умереть и правда проще, – прошептала Лена. Зрачки эльфа расширились. – Стать героем, символом, мучеником… Разве не достаточно было мучеников, Дарт? Разве молчаливая поддержка людей не может стать активной? Разве отвернется мать Ниелы? Разве ты не найдешь, что сказать жене Даимаса?
– Я должен продолжать? – беззвучно спросил эльф.
– Разве ты сам не знаешь?
– Что я могу против магии?
– Каждый эльф – маг.
– Ты полегче с ней, Дарт, – посоветовал Гарвин, – от твоих рук у нее плечи в синяках будут. Аиллена, неужели я наконец тебя понял?
Лена в досаде поддала ему носком сапога по бедру. Аиллена!!! Не мог заткнуться и хоть раз в жизни сделать то, что она от него ждала! Язык бы отсох, если б он назвал ее Делен?
Правда, Дарт то ли не заметил, то ли в здешней мифологии был напряг с Дарующими жизнь. Он поцеловал Лену, нет, скорее просто коснулся губами ее щеки.
– Ты возвращаешь мне надежду, Светлая.
Милит просиял.
– Пока нет, – возразила Лена. – Гарвин, Милит, со мной… А вы ждите. Мы скоро.
Она взяла за руку Милита, тот вцепился в Гарвина, и Лена сделала Шаг. Лиасс вздрогнул и проворчал:
– Предупреждать надо. То есть я, конечно, очень рад видеть тебя, Аиллена… А остальные?
– С ними все в порядке, – заверила Лена, страшно гордая собой. Хотела попасть к Лиассу – и попала. Вот было бы весело, если бы он не над эльфийским вариантом приходной книги сидел, а в постели с женщиной был… Он-то бы не смутился, а Лена? – Ты можешь выполнить мою просьбу, Лиасс?
– Любую, – опрометчиво заявил Владыка. Впрочем, никакой опрометчивости: он уверен, что ничего такого, что пошло бы вразрез с эльфийской моралью, Лена не попросит.
– Помнишь, что вы сделали с Карисом? Можно повторить это для него?
Дарт ошарашенно озирался. Как же скверно он выглядел, и была это не столько физическая усталость, сколько отражение тех мыслей, которые подслушала Лена. Лиасс без сомнений кивнул.
– Разумеется, если ты считаешь, что он этого достоин. С ним гораздо проще. Сейчас я пошлю за Арианой и Кайлом. – Он приоткрыл дверь и отдал приказ черному эльфу. – Как ваше путешествие? Мое семейство не очень тебе досаждает? Давайте выпьем шианы, у меня очень свежая и вкусная.
– У нас все хорошо…
– Только тянет ее в миры, где войны, – непочтительно перебил Гарвин, – решила убедиться, что война – это плохо, а то, видишь, сомневалась.
– Он всегда так себя ведет?
– А она пинается! – пожаловался Гарвин. Голубые глаза смеялись. Он страшно рад был видеть отца, а уж Милит просто сиял. Дарт отпил немного шианы и удивился:
– Это же дайна… забытый напиток предков. Вы его не потеряли…
Без стука вбежали Ариана и Кайл, встревоженные срочным вызовом, и тут же успокоились, Ариана кинулась к Лене с объятиями, Кайл радостно заулыбался – и тоже ей, а не отцу. Не очень-то они дружили, увы…
– Ты звал, Владыка? – опомнился Кайл. Дарт чуть не рухнул со стула, приподнялся, снова сел, встал, торопливо опустился на колени и голосом, в котором были все чувства мира, произнес:
– Владыка…
Лена отошла, чтобы не мешать. Лиасс благодарно улыбнулся, заговорил по-эльфийски, и хоть бы кто удивился. Ну конечно, Владыка знает, что делать… Ох-ох, только бы получилось, только бы были у Дарта задатки, только бы появился хоть один маг у тамошних эльфов, он уж остальных как-нибудь научит…
Милит едва успел его подхватить и отнести на кровать Владыки.
– Ничего, – улыбнулся Лиасс, – это как раз хороший признак. Задатки у него замечательные. А теперь можешь мне объяснить, Аиллена, для чего тебе понадобилось делать великого мага из этого солдата?
– Затем что у этого солдата есть задатки Владыки, – проворчала Лена, – затем что он сумел поднять восстание. Заметь, не войну с людьми начать, а поднять восстание против власти и законов…