Парень пожал плечами, открыл бутылку темного пива, сделал глоток, облизался и спросил:
— Ну, а ты что?
— А я… а что я? Я была троллем.
Кирран запрокинул голову и заливисто засмеялся.
Он был обычным парнем, с большими небесно-голубыми глазами, выразительными черными бровями. С этим брюнетом Ника дружила с детства. Им было удобно жить в одной квартире, делить быт, расходы, беды и радости. Несмотря на множество живых родственников у Киррана не было никого ближе, чем эта грустная светловолосая девушка. А для Ники этот парень являлся живым воспоминанием из беззаботного детства.
— Слушай, неужели ты не можешь допустить даже мысли о том, что этот ублюдок жив? — обиделась Ника.
Последовал короткий ответ:
— Не-а.
— Что, даже ради меня?
Кирран поджал губу, закатил глаза и сделал выражение лица максимально приближенное к статусу лучшего друга.
— Хорошо, — сдался он. — Я могу допустить мысль о том, что Грегори Фрост жив. Что заклинание трех маджикайев не убило его, а он просто в этот момент удачно отфорезировал в какое-то иное место.
— Что сделал?
— Переместился. Да. Такое возможно, — кивнул Кирран и сделал еще один глоток холодного пива. — Но я не назвал бы это чушью, если бы в этой троице не было нашего с тобой знакомого Рик'Арда Масса. Он редко кого в живых оставляет. Ты же знаешь его фирменный стиль психоделического уничтожения.
— Знаю…
— А еще твой дядюшка-морриган. Единственное что он умеет — убивать. Поэтому если бы Фрост и выжил, то выглядел так же неадекватно, как сейчас ты.
Ника угрожающе потрясла бутылкой пива.
— Если не прекратишь, считать меня чокнутой, я огрею тебя этим бутылем. Может это как раз тот самый редкий случай и ему удалось спастись. К тому же Фрост никогда не выглядел адекватно.
Кирран снова засмеялся.
— Но ты смотрела из головы тролля. Вполне могло произойти искажение и ты признала его в ком-то другом.
— Киррр-ррран…
— Хорошо, ладно. Ладно… Кстати, ты об этом видении рассказала своему начальнику?
— Это было не ви-де-ни-е…
— Не суть! Сказала или нет?
— Сказала.
— И что?
— Он больше мне не начальник. Он перевел меня в другой отдел.
Кирран удивленно хлопнул по столу. Навороженный хвост за его спиной сделал возмущенный круг.
— Вот это новость! Значит, наш Масса уверен, что они убили Грегори Фроста. И своими видениями ты унизила его способности.
Ника сжала зубы, отвернулась и произнесла:
— Четыре из десяти за абсолютную неправдоподобность.
Кирран заботливо прикоснулся к плечу девушки.
— Ника, может, стоит записаться на прием к Лонгкарду? С тобой и раньше такое было…
— Не надо! Меня мучили кошмары. Никаких, как ты это называешь «ведений» у меня не было!
— Не кричи, — сурово сказал Кирран. — Я беспокоюсь за тебя… позвони Лионкуру.
Девушка вяло согласилась:
— Позвоню, — потом добавила, — как-нибудь…
— Вот ты, поперечная!
Ника брезгливым движением скинула руку друга со своего плеча и ворчливо поднялась со стула. Небольшая кухонька, в которой ребята проводили вечера за малополезными беседами, являлась унылым приютом для «осиротевших» друзей. Когда здесь появлялся Репентино, становилось немного веселее: ребята играли в глупые игры на желания, напиваясь, раскрывали друг другу придуманные секреты. По-настоящему счастливых лиц эта тоскливая кухонька еще не познала.
— Короче, пойду я… приму душ, — буркнула Ника.
Кирран закинул руки за голову и расплылся в довольной улыбке.
— Я уже побоялся, что сегодня ты этого не сделаешь. Воняет от тебя, подруга, как от заправского тролля.
Ника отмахнулась и устало поплелась в комнату. Уже за порогом кухни она остановилась и, развернувшись вполоборота, обратилась к Киррану:
— Я сегодня совершила подлость.
— Оооо, нас ждет твоя очередная паранойя? — дернув бровями, спросил юноша.
— Похоже на то.
— Какая приятная новость, а то в последнее время, я слишком мирно сплю.
Ника улыбнулась:
— Ну, до сегодняшнего дня и я безмятежно дремала.
— И что за подлость?
— Я подставила его.
Кирран заинтересованно вытянулся.
— Это ты сейчас про кого?
— Про заправского тролля, — ответила Ника.
— Ничего подлого я в данной ситуации не нахожу, — отставив бутылку в сторону, сказал Кирран.
— Но его будут судить за преступление, которого он не совершал.
— Да брось, это всего лишь уродливая тварь. А ты великородный маджикай! Твои жизнь и честь ценятся намного выше.
— Все равно. Мне как-то не по себе после этого.
— Ты все правильно сделала. Не бери в голову.
— Постараюсь, — кивнула девушка. — Всего лишь уродливая тварь?
— Ну, не самая уродливая, конечно, — усмехнулся Кирран, после чего глотнул немного пива и предложил:
— Хочешь, я потру тебе спинку?
— В другой раз…
Беспокойные струи упали на измученную спину девушки, свергая с пьедестала разума упреки за скверные поступки своей хозяйки. Ника повернула вентиль горячей воды, настолько, насколько могла стерпеть ее кожа. Девушка подставила лицо горячим каплям и задержала дыхание. Сегодняшний день прошел бурно, сохраняя после себя шлейф дурных воспоминаний.
Грегори Фрост склонился над безжизненным телом Люмены Верис. Нежно, словно любовницу он взял женщину за руку и произнес:
— Твоя мать очень красива…
Ника хотела закричать, попыталась произнести, но не смогла даже открыть рта. Ее юная жизнь устремлялась вверх за черными клубами дыма. Воспеваемый в старых песнях аромат смерти на деле оказался вонью своего собственного поджаренного тела. Ника чувствовала, как горела ее одежда, как лопалась нежная юная кожа.
— Жаль, что ей пришлось умереть, — сказал Фрост и дернул за серебряный перстень на указательном пальце Люмены. Кольцо издало похожий на писк гекконов чудной скрип и осталось на месте. Мужчина попытался снова, с силой сворачивая перстень вместе с пальцем. Хрустнула фаланга, но кольцо даже не сдвинулось.
— Ну, конечно, оно под заклятьем, — поднимая с полу осколок витража, прошептал Фрост.
Ника собрала последние силы и оставшейся волей выбила стеклянный обломок из рук маджикайя прежде, чем тот попытался отрезать мертвой женщине палец.
— Живая! — с удивленной усмешкой произнес Грегори Фрост.
Мужчина поднялся, медленно подошел к девушке и, смеясь, наступил на сохранявшую мануальный импульс руку. Ника не почувствовала боли. В тот момент она уже ничего не чувствовала…
В запотевшем зеркале появился размытый силуэт обнаженной девушки. Ника не любила смотреть на свое тело. Ее раздражали многочисленные рубцы, изуродованная ожогами кожа, но больше всего она ненавидела грубый шрам почти от самого горла до пупка разлучающий грудную клетку на две, будто чужие, половины. Девушка ладонью провела по холодному зеркалу, освободив отражение лица от сырой пелены. В жаркой душевой чужое сердце забилось громче, стремительно набирая обороты. Ника умыла лицо прохладной водой и вышла из ванной.
Комната девушки выглядела убого: давно облупившееся окно и танцующие под шумным ветром выцветшие шторы; пожелтевшие стены и старый дощатый пол; железная кровать с панцирной сеткой, одинокая тумба и покосившийся шкаф. Все это являлось незаслуженным фоном для повседневного существования одной из немногочисленных представителей великородных маджикайев. До разрушения храма Рубикунда, Ника имела некоторые привилегии и небольшое состояние, но после Мерзкого Дня и смерти великородных маджикайев многое изменилось. Со всех почивших основателей и хранителей ведовского храма сняли титулы и упразднили основные преимущества, наследники были лишены собственности, а реквизиты семей отданы на хранение членам Международной Лиги Сверхъестественного. Ника не считала, что мир маджикайев изменился в худшую сторону, он просто стал другим — чужим для нее. Девушка никогда не задумывалась, что смена власти, может провести столь выразительную границу между прошлым и настоящим. А новое поколение маджикайев, словно лишенное корней соцветие, начнет вянуть так и не успев распуститься.