Мобильник оставленный на прикроватной тумбочке завибрировал, медленно, но верно передвигаясь к краю. Ника завернулась в полотенце, присела на кровать и взяла телефон. На дисплее мигал знакомый номер. Некоторое время девушка не решалась снять трубку в надежде, что абонент быстро проявит нетерпение и перестанет звонить. Но вызов длился неприлично долго, чтобы иметь смелость его проигнорировать. Ника сняла трубку и виновато спросила:
— Да, Лонгкард?
Из трубки послышался лиричный баритон.
— Здравствуй, Ника.
— Привет.
— Ты меня игнорируешь?
— Ну, почему? Я была в душе и просто не слышала звонка. К тому же мобильник стоит на вибро…
— Я не об этом, — перебил девушку приветливый голос. — Я не видел тебя три месяца и двадцать два дня.
Ника смущенно пожала плечами и опрокинулась на подушку.
— А часы ты не считаешь?
Лонгкард усмехнулся:
— А вот на это у меня уже не хватает времени. Ну, в чем дело?
— Дело в том, — кокетливо заговорила Ника, — что у меня все хорошо. А обязательные свидания в клинике мне никогда не нравились.
— Знаю. Но я должен тебя обследовать.
— Не должен. Я же говорю, что у меня все нормально. Ничего не болит, сплю хорошо…
Лионкур снова перебил девушку:
— Уверена?
В общении с этим маджикайем Ника частенько опускалась до фривольного тона и двусмысленных намеков.
— В том, что сплю? Или в том, что мне хорошо, когда я сплю? Или почему мне хорошо, если я сплю одна?
Мужчина вздохнул и спросил:
— А галлюцинации?
— Лонгкард! Да не было у меня никаких галлюцинаций. Это Кирран тебе настучал, да?
— Какая разница кто?
— Я убью его! — возмутилась Ника. — За дверь кухни не успела выйти, а он уже наябедничал!
— Не кричи ты так. Я могу посчитать это за синдром неврастении.
Девушка медленно выдохнула, сдержанно заговорила:
— Извини. Я просто устала объяснять всем, что у меня все нормально. Ровно настолько, чтобы не обращаться за помощью к реаниматору.
— А за помощью к другу? — игриво спросил Лонгкард.
— Тем более!
— Дорогая, я настаиваю. Или ты хочешь, чтобы я вызвал за тобой бригаду не очень нежных адептов?
— Ох-да, пожалуйста, будь так любезен. Это именно то, что мне сейчас необходимо.
— Если завтра не появишься у меня на приеме, будь уверена я так и поступлю. А если у тебя действительно все хорошо, дам тебе сладкую витаминку.
— Спасибо, но у меня уже где-то валяется баночка твоих витаминок.
Лионкур ласково понизил голос:
— Почему ты меня избегаешь? Что не так?
В этот момент Нике показалось, что уютная постель стала менее мягкой, а подушка, на которой она лежала весь разговор превратилась в агрессивного ежа.
— Я вовсе тебя не избегаю, — девушка поднялась с кровати, пружины облегченно скрипнули. — Ненавижу эти осмотры. Карты, провода, иголки, пробирки. Я каждый раз чувствую себя рождественским гусем, которого бессовестно потрошат перед праздником. Ненавижу…
— Приходи, сначала просто поговорим.
Ника понимала, к каким бы уловкам она не прибегала, рано или поздно придется встретиться со старым приятелем. В конце концов, существовали осмотры на профпригодность, заключения которые ставил именно Лионкур. Девушка пожала плечами и согласилась:
— Хорошо. Я как буду готова, позвоню тебе.
— Как скажешь.
— Тогда… до связи.
— Ника?
— Что?
— Был рад тебя услышать.
Девушка искренне улыбнулась. Мгновение погодя она бы и сама призналась, что получила невообразимое наслаждение от общения со своим лечащим врачом, если бы эту откровенность не спугнула прилетевшая в голову подушка. Ника раздосадовано обернулась. По кровати скакало маленькое волосатое существо: большеголовое с чумазым человеческим лицом оно зубоскалило и гоготало.
— Кииииииииии-ррррр-аааааан! — возмущенно завопила Ника.
Существо зарычало в ответ, сигануло с кровати и многообещающе выставляя когти, двинулось на перепуганную девушку.
— Пошел отсюда! Пшел вон! — прикрикнула Ника и для большего устрашения топнула.
Барабашка зашипел, прыгнул кричащей девушке на бедро и проказливо стянул с нее полотенце. Ника уж было дернулась в голозадую погоню за волосатым хохотуном, но дверь ее спальни своевременно отворилась, заворожив стоящего на пороге подвыпившего «героя». Кирран удивленно махнул тигриным хвостом и растерянно отвернулся.
— Ээээээээээээээй! — смущенно заголосила Ника, второпях приседая и прикрывая нагое тело стянутым с кровати одеялом. — Стучать надо!
— Ты так орешь, я думал что-то случилось…
— Случилось? — переспросила Ника, многим сейчас смахивая на разъяренную фурию. — Да случилось! Убери эту тварь из моей комнаты! Я же просила, что бы ты держал их у себя.
Кирран посмотрел в указанную мегерой сторону и виновато захихикал:
— Бу-у-улька, да ты мой хороший иди сюда. Как ты тут оказался?
Ника скривила презрительную гримасу:
— Булька?
Существо с головой завернулось в бессовестно похищенное полотенце.
— Ой, ты посмотри какая ляля, — умиленно восхитился Кирран, протягивая барабашке ладони.
— Ляля? Ты очумел, Кирран? — девушка раздраженно замахала руками, — немедленно убери эту противную мохнатую «лялю» из моей комнаты.
Барабашка угрожающе рявкнул, но как только был взят на руки и приголублен, доброжелательно замурлыкал.
— Не кричи, ты его пугаешь, — шепнул Кирран.
— Я пугаю? Кир, ты ведь знаешь, я ненавижу домовых!
— Знаю, знаю… не кричи, — тихо оправдывался Кирран. — Завтра я его обязательно пристрою. Ты не представляешь, в каком месте он жил.
Ника встала, завернулась в одеяло и только сейчас сообразила выключить телефон.
— Мне это абсолютно не интересно.
Барабашка клацнул зубами, оскорблено наблюдая за сердитой девицей.
Кирран пожал плечами и произнес:
— Я понятия не имею, как он у тебя оказался. Честно. Я вроде запирал его. Наверное, это Дин над тобой подшутил.
Зная богомерзкие забавы невидимого приятеля Ника мгновенно остыла.
— Унеси его отсюда, пожалуйста, — устало попросила она.
Кирран подмигнул подруге и вышел из комнаты, осторожно закрывая за собой дверь.
— И солью у порога не забудь посыпать! — вдогонку крикнула Ника. — И верни полотенце!
Как известно домовые — это единственные представители нечистой силы, которые официально «не делают зла», а выбирают исключительно шутливые способы общения. Нике же не нравились подобные методы, да и любые контакты с домовыми всегда заканчивались взаимной неприязнью. На самом же деле истинная причина такой враждебности таилась в раннем девстве девушки. Нике было пять лет, когда вернулся отец, прихватив с собой фамильного домового. Мохнатый злыдень частенько пугал девочку, глумился, будил посреди ночи, оставляя на теле синяки и царапины. Теперь же, когда агенту Верис приходилось жить под одной крышей с охотником на барабашек, она была вынуждена пользоваться простыми способами защиты — посыпать у порога комнаты солью и ставить у двери веник. Обычные девушки боятся мышей, а барышня маджикай домовых. За все это время Ника даже не пыталась серьезно подумать над подоплекой детской жути и оставалась верной потустороннему дискомфорту. Большой пагубой в жизни агента Верис все же являлись воспоминания, или как говорил ее лечащей врач — бесплодные воспроизведения прошлого, с которыми девушке было не так просто расстаться.
Глава третья «Пантеон драконов»
Безликие существа смотрели в окна. Дикие глаза перемещались, словно гаснущие звезды — ярко и быстро. Темно-алые каскады невинной крови трусливо бежали по стенам, движимые инстинктивным желанием сплотиться в огромную лужу. Под потолком проносился Ужас, срывая головы неуспевших пригнуться. Тела, лица, имена кружились в бесовском аттракционе, вызывая дурноту и рези в области живота. Не смотреть, не вглядываться. Бежать. Ожившие коралловые бусины, будто безрассудные блохи, прыгали в огонь и клекотали от жара. Летающие пентаграммы, знакомый силуэт, чужой голос. Безотрадный взгляд в сизом тумане. Огромная пасть. Демонический смех в сопровождение смены безумных ликов. Горячие ладони отца. Удушение… страх…