— Да, все известные мне факты это подтверждают. Но всегда находились мертвые тела. А Грегори тоже не так прост. Возможно, тот, кого ты видела — действительно он?
Ника удивленно подняла голову, спросила:
— Хочешь сказать, что ты больше веришь в то, что это был воскресший Фрост, нежели в то, что я сумасшедшая?
— Прекрати считать себя сумасшедшей, — сердито произнес реаниматор, снимая аппарат и извлекая из него пробирку с кровью. — Кататонический ступор, галлюцинации, нарушенное эмоциональное равновесие, психозы — причиной всему этому является сложноструктурная пентаграмма, в которую ты попала перед клинической смертью. Распутать все слои твоего сознания и подсознания из этой паутины было очень непросто. И, похоже, я не смог сделать этого до конца.
Агент Верис посмотрела в черные глаза Лионкура. Она всегда с охотой расплачивалась за мелкие одолжения, за немаловажные была признательна, но не представляла, как и чем отплатить реаниматору за спасенную жизнь. Находясь рядом с ним, девушка чувствовала себя виноватой и беспредельно обязанной. Ника даже не поняла, когда возвышенное чувство благодарности превратило ее влюбленность в рабство.
— Спасибо тебе, — тихо поблагодарила девушка. — Давай больше не будем об этом. Просто делай что нужно.
— Хорошо, — согласился Лонгкард.
Он снисходительно улыбнулся и раскрыл полы тонкой рубашки, служившей его пациентке надежной защитой от стеснения. Ника поспешила зажмуриться, словно закрытые веки могли скрыть уродливую наготу ее тела.
— Моя хорошая, да ты поправилась, — озорно заметил реаниматор.
Девушка пристыжено кивнула.
— Во всем виновны пунтики Киррана.
— Славно, у тебя хороший аппетит.
Лонгкард склонился над Никой, осторожно прикоснулся к грубому шраму, проходящему вдоль грудной клетки девушки.
— Так, есть небольшие уплотнения, но в целом все хорошо зарубцевалось.
— А можно будет убрать это монструозный шрам?
— Можно его сделать менее заметным, но об этом мы с тобой поговорим где-то через полгода.
— Как скажете… доктор.
Реаниматор прикрепил кнопочные электроды на виски, грудную клетку девушки, смазав предварительно место пульсации специальным гелем, а четыре конечностных на руки и ноги.
— Полежи так немного, я пока отнесу твою кровь в лабораторию.
Ника не открывая глаз кивнула. И после того, как шаги Лонгкарда удалились в глубину кабинета, она облегченно вздохнула.
— Знаешь… — послышался ласковый баритон реаниматора, — я постараюсь сделать что-то еще…
— Неужели со мной можно сделать что-то еще? — усмехнулась Ника. — Ты в буквальном смысле собрал меня по кусочкам. И вообще, мне кажется, что для человека, который удовлетворяет свои интересы за счет управления, ты слишком необъективно и старательно ко мне относишься. Это ведь из-за моей матери, правда?
— В каком смысле?
Ника открыла глаза, проследила за путешествующим по ее телу голубоватым лучом сканера, потом сказала:
— Лига Сверхъестественного определила ее кольцо тебе. Это вроде как великая честь для реаниматора.
Лионкур подошел к девушке, спросил:
— Все еще не понимаю, к чему ты клонишь…
Бравада Ники мгновенно потонула в озадаченном взгляде реаниматора.
— Ну, типа ты благодарен и поэтому со мной возишься.
Лонгкард широко улыбнулся и мгновением позже громко захохотал.
— Какая ерунда! Бесспорно, я глубоко уважал Люмену, но, моя дорогая, коль речь об этом зашла, ты должна помнить, что возиться с тобой я начал намного раньше, чем стал держателем реликвии.
— А где оно? — заинтересованно вытянув шею, спросила Ника.
— Кольцо?
— Да. Ты вроде все время должен носить его…
Реаниматор стянул резиновую перчатку с левой руки. На безымянном пальце сверкнул серебреный перстень. Сверхценным считался не металл, из которого был изготовлен перстень, а украшающий его хрустальный глаз нерожденного дракона.
— Вот. Берегу, как видишь, — игриво ответил Лионкур.
Девушка насмешливо улыбнулась.
— Как думаешь, зачем тогда Фросту понадобилось это кольцо?
Лонгкард виновато пожал плечами.
— Не знаю, дорогая. Насколько мне известно, это единственная и не самая ценная реликвия, которую пытались захватить. Быть может, ему нужен был просто трофей. Лучше, конечно, спроси это у него самого…
Удивление дернуло желваки на лице агента Верис.
— Расслабься, дорогая, — шепотом произнес реаниматор. — Несколько часов назад, по просьбе Масса я делал заключение о состоянии Грегори Фроста. И… должен признаться, был почти уверен, что его появление ты не попытаешься от меня утаить.
Ника возмущенно приподнялась на кушетке.
— Так ведь я обещала Масса, что никому…
— Понимаю. Я без амбиций, — требовательно успокоил девушку Лионкур. — Приляг, пожалуйста. Но… — реаниматор властно посмотрел на свою пациентку, — надеюсь этого больше не повториться? Я твой лечащий врач и мне нужно знать о тебе если не все, то многое, а в частности то, что касается предметов твоей паранойи. Ты поняла меня?
Агент Верис пристыжено опустила взгляд.
Лонгкард не всегда был приветливым, а его улыбка дружелюбной. Когда идеи Лионкура становились грехом, за плечами реаниматора зачастую ликовал дьявол. В такие моменты Ника робела и терялась, будто земля уходила из-под ног. Каждый раз, слыша повышенный тон его голоса, девушка становилась податливой, как разогретый в ладонях пластилин. Иногда Лонгкард позволял себе этим пользоваться.
— Больше этого не повторится, — подавлено произнесла агент Верис.
Лукавый за плечами реаниматора улыбнулся.
Глава шестая «Работа есть работа»
Среди однотипных, непримечательных строений, находившихся на лабиринтоподобной улице, носившей многообещающее название «Благополучная», найти дом, в который поселили Грегори Фроста, оказалось крайне сложно. Все нормальные улицы имели лишь два направления, но здесь их было множество, половина из которых располагались по кругу или заканчивались тупиками. Сонная, беспрестанно зевающая агент Верис вот уже около часа блуждала по здешним закоулкам в поисках двадцать первого номера. Здесь не было никаких указателей, отличительных знаков, особенно покрашенных заборов — ничего, что могло хотя бы намекнуть на подходящий дом. Даже камни в оградах умудрялись громоздиться угнетающе единообразно.
— Ну, и как мне найти «дом номер двадцать один», если здесь ни у одного дома нет номера? — пробурчала Ника.
До того как попасть на территорию принадлежащую службе охраны маджикайев, девушка представляла дом Фроста стоящим где-нибудь на мрачном холме, под прикрытием грозовой тучи, полуразвалившимся и тревожно поскрипывающим. Но степень зловещего скрипа у всех местных зданий была одинаковой — для безопасности подопечных СОМ дома на первый взгляд не должны были отличаться друг от друга. Ко всему прочему Благополучную улицу окружала мощная защитная аура, даже воздух здесь сгущался и казался наэлектризованным.
— Фантасмагория, какая-то, — разводя руками, усмехнулась Ника.
Девушка остановилась на перекрестке, запустила руку в любимую сумку, извлекла желтую папку документации по делу Грегори Фроста и окунулась в бумажные дебри.
— Так… дом номер двадцать один… — вслух зачитала Ника, — войти в контакт со стражем дома, назвать пароль… бла-бла… находится в конверте… получить подпись, отметиться… так… зачистить… закрытие… соблюдайте… все… и все? — Ника посмотрела по сторонам, задумчиво почесала затылок. — Западло… здесь даже спросить не у кого.
Словно по закону притяжения на дороге уходящей вправо, показался размытый силуэт человека в шляпе.
— Неужели? — воскликнула агент Верис и рванула с места.
Незнакомец куда-то спешил и быстро удалялся.
— Постойте! — прокричала Ника.
К удивлению девушки, человек остановился и обернулся. Он был закутан в пыльную залатанную накидку, из-под которой торчали несколько перевязанных красной лентой свитков.