— Вообще-то, собираюсь. Вы, типа там во всех местах ранены. И мне нужно убедиться, что вы не умрете в своей постели.
— Боитесь, что засадят вашего неприрученного родственника?
Ника кашлянула и молча достала из сумки карту. Но, к сожалению агента, дома на Благополучной улице сегодня были иначе «перетасованы». Каждый раз, если жилище охраняемого объекта подвергалось незапланированному визиту посторонних, а когда Грегори Фрост назвал неправильное имя стража, он оказался чужеродным гостем, дом в целях безопасности менял свое местоположение.
— Что-то я не поняла, — проглотив конфету, возмутилась девушка. — Мне дали не ту карту. Ну, Луви…
И тут Верис сообразила, что карту нужно обновлять после каждого изменения. Например, со сменой имени стража. Все это было указано в инструкции, которую девушка так и не нашла времени хорошенько изучить.
Фрост вздохнул и сказал:
— Мой дом уже перемещался, когда вы вероломно вломились в него пару дней назад. Теперь нужно вызвать черную курицу. Она проводник.
— Та кошмарная птица, что сидит на качелях?
— Да.
Мужчина долго смотрел на девушку.
— И что вы стоите? — не выдержала Ника. — Вызывайте!
— Чертов день, — наконец сказал Фрост. — Я позову курицу, но предупреждаю, Верис, чтобы не было никакого глумливого выражения на вашем лице, пока я это делаю.
— Даже если вы заговорите на курином языке, мое лицо останется безразличным, — сказала агент уверенно.
Грегори еще какое-то время молчал, но потом, набрав в легкие побольше воздуха, произнес:
— Ко-ко… Залубко, ко-ко…
На лице Ники появилось то, самое глумливое выражение, с которым девушка не смогла справиться даже при титаническом желании. Она готова была взорваться, но держалась из последних сил.
— «Ко-ко Залубко»?! — переспросила девушка и издала несколько сопящих отзвуков в попытке обуздать смех.
— Я не давал курице такую кличку, если вы об этом Верис. И позывные я тоже не придумывал!
— Это типа, чтобы никто не догадался, как вызвать проводника?
— Возможно, чтобы Вызывающий чувствовал себя непреодолимо глупо.
Через минуту на дороге показалась черная курица. Она предупредительно постучала когтем по асфальту и направилась в нужном направлении.
— О! Вот и Залубко, — издевательски улыбнувшись, сказала Ника.
— Идемте, — произнес мужчина хмуро.
— А с чего вы взяли, что я вечером буду именно в баре? — вдруг спросила девушка, швырнув обертку очередной конфеты в сторону. — Как вы меня нашли?
Фрост лукаво ответил:
— По конфетным фантикам, — усмехнулся он. — Я оставил маячок на вашем мизинце. В тот, самый вечер, когда вы были троллем.
— Что? Зачем?
— Так, на всякий случай. Как видите не зря.
Ника съела еще одну конфету, стыдливо спрятала обертку в карман, и посмотрела на свой мизинец.
— Вы что следили за мной? — перекатив жевательную карамель за другую щеку, спросила она.
— Не беспокойтесь, у меня не возникло желание понаблюдать, как вы спите или принимаете душ, — произнес Фрост удовлетворенно. — От вас мне нужен только дневник Ментора Менандра. Ну, и немного покоя.
Ника посмотрела на маджикайя скептически, но ничего больше не сказала. Лишь вытащив из мизинца, похожий на занозу маячок, девушка облегченно вздохнула. И как она не заметила его раньше?
Минут через десять они оказались у дома номер двадцать один. Черная курица забралась на качели и важно дернула клювом. Фрост постучал в дверь.
— Кто-там? — отчеканил страж.
— Открывай… эээ, Вильгельм.
— Оооо, хозяин стал благоразумным и признал нашу автономию, — захихикал домовик.
Ника усмехнулась, подарив Фросту игривый взгляд. Маджикай скривился.
— Да, да. Благоразумнее некуда. Открывай уже!
Дверь отворилась. Страж вежливо поклонился, приглашая в дом.
Фрост резко обернулся к агенту службы охраны и предложил:
— Верис, не попьете со мной чай?
— Чай? — удивилась Ника.
— Ну, или что вы там пьете? Пиво?
— А у вас есть пиво?
— Нет. Поэтому я предлагаю чай. Мне нужно с вами серьезно поговорить.
Ника погрозила пальцем.
— Предупреждаю, я даже слышать не хочу о сотрудничестве. Ни о какой сделке. И я не отдам вам дневник Менандра.
— Ни о какой сделки речи не пойдет. В конце концов, вы имеете право знать.
— Знать что?
— Так значит, вы согласны на чай? — спросил Фрост вполоборота.
Ника выдохнула и сказала:
— Согласна. Надеюсь, вы пьете сладкий.
— Пью, а что?
— Я подсыплю в вашу сахарницу стрихнин.
— Ох, Верис! Вам не надоело язвить?
— Отнюдь.
— Заходите, черт бы вас подрал!
Ника напряженно мешала ложкой в чашке с чаем. Она поняла, что какое-то время просто наблюдала за своим подопечным. Как он совершенно расслабленный натягивал на избитое тело свежую рубашку, выводил на ладони новую защитную пентаграмму, наливал кипяток, бросал в чашку кусочки сахара. Пока ее мысли не зашли слишком далеко по тропе добродушия, Ника заставила себя вспомнить, что ненавидит Фроста. Предателя, убийцу и просто коварного ублюдка.
Разрушив тишину, девушка спросила:
— Позвали меня, чтобы я наблюдала, как вы похлебываете каркаде? Это чайный эксбиционизм? Вы хотели серьезно поговорить об этом отклонении?
Фрост аккуратно поставил кружку на стол. Где-то он слышал, что одиночество не становится безумием, если его с кем-то делить. Глупо конечно, но эти мысли прочно засели у него в голове. Мужчина оглядел обремененную старыми книгами и свитками кухню и спросил:
— Хотите знать, зачем мне все это. Куда ухожу, что изучаю?
— Да, — развернув конфету, согласилась Верис. — А то я плохо сплю по ночам.
Фрост вопросительно поднял бровь.
— Просто послушайте меня, Ника. Послушайте, как незнакомого человека. Без иронии, без сарказма.
— Как незнакомого?
— Да. Будьте любезны.
— Буду — согласилась девушка. — Только наденьте пакет на голову. А то ваше лицо мне кого-то напоминает.
Фрост зажал рукой глаза и покачал головой.
— Видят небеса, вы посланы мне в наказание, — пожалился он.
— Тогда вы легко отделались. Потому, что за то, что вы натворили…
— Да в том-то и дело, что я ничего не делал, — перебил маджикай и, повысив голос, отчеканил: — Я. Не. Убийца. И. Не. Предатель.
Ника откусила от конфеты половину, сделала глоток остывающего чая и сказала:
— А никто и не ожидает, что вы признаетесь. Но я вот, например, видела вас.
— Вы не могли меня видеть, потому что я этого не делал.
— Да и кто тогда это был?
— Может быть, кто-то переодетый в тролля? — иронично спросил Фрост.
Ника вспомнила историю Варпо Цератопа и умерила пыл.
— Хотите сказать, что вас подставили?
— Я надеюсь, — сказал Фрост.
Девушка заметила, как в его глазах блеснуло отчаяние.
— В смысле надеетесь?
— Проблема в том, что я ничего не помню.
Ника дернула бровями и уселась поудобней.
— Не помните?
Фрост кивнул:
— Со дня, когда в храме последний раз отмечали праздник шаманов.
Девушка посмотрела вверх, пытаясь в направлении прошлого пересчитать года. Самобытный праздник шаманов отмечался раз в три года, на седьмую луну. В этот день, а точнее ночь устраивалось шумной действо — пляски вокруг костров, купание в святых источниках, а также торжественные песнопения. По приданию в эту ночь вода дружила с огнем, а тень со светом.
— Погодите, но это почти за год до…
— До Мерзкой Ночи, когда был сожжен храм. Все правильно. Последнее, что я помню, это как после праздника, немного перебрав вина, я отправился спать в свою комнату… — Фрост замолчал.
— А потом? — спросила Ника.
— А потом Верис, — он снова повысил голос, — я очнулся в ней, пять лет спустя. И ничего не помню из того, в чем вы все меня обвиняете!