— Показывайте, что у вас там? Какую грязную работенку подкинул мне мой папаша? — торопливо поинтересовался Дин.
Господин Масса недовольно повел бровью и ответил:
— Она негрязная, немного пыльная. Тебе нужно будет спуститься в архив и выбрать тролля.
— Подстава, какая! — недоуменно повел плечами Репентино. — В архив, чтобы выбирать троллей? Вот если бы луноликих девиц с пышными бедрами. А тролли, нет уж увольте…
— Уже уволил, — оборвал возмущения сына начальник ОЧП.
— А меня за что? — оторопел Дин.
— Пока только меня, — махнув рукой, успокоила Ника.
— Сама виновата, — усмехнулся Репентино. — Твой лечащий врач тебе случайно куриные мозги не пересадил?
— Что?
— Что, что?
— Дин'Ард Репентино, — нетерпимо пригрозил господин Масса. — Комментировать будешь за дверями моего кабинета. Запомни цер-12-34. Не перепутай. Да и внешность с фотографией сверяй.
Дин картинно закатил глаза и, причмокнув, исчез. Лишь его звонкий голос произнес:
— Как скажите, господин начальник.
Макет газеты «Небывалые Новости» слетел со стола и смятый в невидимой руке небрежной гармошкой вместе с закамуфлированным агентом Репентино исчез в открытых дверях.
— А ты почему еще здесь? — лукаво поинтересовался магоначальник.
Ника пожала плечами. Девушка была возмущена и пристыжена одновременно. Она поклонилась и выбежала из кабинета господина Масса.
Глава вторая «Архив воспоминаний»
Здание, в котором располагались многочисленные отделы Центрального Управления Магическими Видами Действия, имело огромное количество уровней и подуровней. Кабинеты, приемные и комнаты отдыха, залы заседания, камеры, испытательные порталы и лаборатории, все это напоминало огромный муравейник, в котором день и ночь трудились маджикайи. Правда здесь была одна общая столовая, библиотека и единственный на весь город магический архив, куда вот уже пятнадцатую минуту спускалась агент Верис. Но абонемент Ники был просрочен и воспользоваться скорым спуском девушка не могла. В большом грузоподъемном лифте на этот случай была предусмотрена кособокая покрытая темным лаком дубовая лавочка, на которую девушка, сразу как вошла, со вздохом присела. Ника являлась частым гостем в архиве, поэтому знала, что ее ждет почти двадцатиминутная поездка вниз. Все остальные лифты в управлении двигались намного быстрее этого, почти мгновенно доставляя визитеров на нужные им этажи. Из-за того, что в архив было возможно переместиться по-особому разрешению, про доставляющий сюда грузоподъемник все время забывали и давно не ремонтировали. Поэтому он имел скорость старой черепахи и неприятно поскрипывал.
Иногда, когда Ника никуда не спешила, она садилась в этот лифт и вместе со скукой погружалась в сладкую дремоту и просыпалась либо от панибратского толчка в плечо, которым будил ее кто-нибудь из подземных рабочих, либо от стука дверей вернувшегося наверх лифта. Несмотря на то, что Ника действительно очень устала, она была слишком возбуждена происходящим, чтобы заснуть. Ей казалось, что в этот раз путешествие в архив длилось особенно долго и как только двери грузоподъемника открылись, явив длинный облицованный черным мрамором коридор, она выдохнула и сказала:
— Ну, наконец-то.
За то непродолжительное время, пока лифт спускался вниз, заунывные песнопения совести девушке порядком припелись. Ника думала о пропавших детях и их несчастливой судьбе. Агент Верис знала, что мир маджикайев бывает, враждебен к непрошеным гостям.
Здесь пахло только что выкопанным картофелем и многолетней плесенью. Дышать полной грудью никто не решался, а посетителям, наделенным скрытой аллергической реакцией на любые подземные помещения замкнутого типа, почти всегда приходилось оказывать медицинскую помощь. Но именно, из-за того, что Рик'Ард Масса любил отправлять агента Верис в архив, девушка чувствовала себя здесь более-менее комфортно.
В конце широкого коридора стояло деревянное трехступенчатое основание, где находились: заваленный стопками тетрадей п-образный стол, небольшая картотека с пропусками, многоящиковый комод для всякой дребедени и обитое красным вельветом кресло, в котором как всегда «покоилось» тело главного архивариуса. Старый маджикай-перевертыш спал прямо на рабочем месте, приветливо посапывая в длинные седые усы. Он был похож на крота — свое тотемное животное, в которое при желании превращался раньше. Сейчас же оборотнические способности старика-архивариуса не были столь радикальны, поэтому его тело оставалось в удобном для работы под землей образе полукрота-получеловека.
— Господин Сторхий, это Ника — не желая будить спящего старика, но для приличия почти прошептала девушка. — Мне нужно в секцию переписи троллей.
Сквозь сон архивариус буркнул замученную годами фразу:
— Бери билет, распишись и проходи.
Ника так и сделала: осторожно поднялась по ступеням скрипучего основания, открыла ящик с билетами-пропусками, взятой со стола ручку, вписала в книгу посещений свое имя, расписалась. Фамилии Репентино в списке не было. Девушка подумала, что Дин не удосужился соблюсти все формальности и, пользуясь своим даром, просто проскочил незамеченным. Ника поставила на билете допуск отпечатком большого пальца правой лапы спящего архивариуса и, склонившись почти над самым его ухом, тихо поинтересовалась:
— А где эта секция находится?
— Бери билет, распишись… и прохо… ди, — в ответ сонно пробормотал старик.
— Понятно, — усмехнулась Ника, спускаясь с деревянного основания.
На столе архивариуса стояла ржавая подставка с обновленными брошюрами, в которых доступно, но все же не совсем понятно был нарисован многокоридорный план этажа. Вытащив один из буклетов, девушка направилась дальше.
— Спасибо, господин Сторхий, — разворачивая брошюру, тихо поблагодарила Ника.
— Бери билет, распишись и проходи… — послышалось бормотание за спиной девушки.
На первый взгляд план архивного помещения был достаточно прост: различные секции были пронумерованы, коридоры, ведущие к ним, разноцветно раскрашены, а специальные блестящие пометки указывали на степень доступа в данный информационный раздел. Но самостоятельно, без навигатора разобраться в этом лабиринте поворотов и уровней было не так уж и просто. Остановившись у распределительной развилки, которая пока делилась только на три коридора, Ника решила воспользоваться помощником и подошла к стоявшей здесь огромной плетеной корзине, в которой хранились ботинки-навигаторы.
Говорят, что ни одна старая обувь не пропадает бесследно. Та, что выбрасывалась в этом городе, сначала попадала в архив, где ее заговаривали и клеймили рунами, чтобы впоследствии использовать, как путеводители. Для каждой дороги были свои ботинки. Не редко сюда обращались и заботливые родители, просили заговорить обувь для маленьких деток, чтобы уходя из дома на прогулку, малыши не терялись и всегда возвращались обратно. Для здешних же лабиринтов такие помощники были не заменимы, как для вынужденных визитеров, так и для подземных работников архива. Здесь эту обувь почему-то именовали «деревянные баклуши», о чем и говорила вывеска над корзиной, на которой помимо шуточного названия было написана и краткая инструкция по ботиночной эксплуатации:
«ДОБРЫЕ ДЕРЕВЯННЫЕ БАКЛУШИ».
Способ обувной эксплуатации:
1. Снемите вашу личную обувь и положите в принесенный с собой пакет/сумку.
2. Нагнитесь над корзиной и поприветствуйте «деревянные баклуши».
3. Громко и четко произнесите раздел/секцию/конечный пункт вашего направления
4. Осторожно! Из корзины выскочит обувь. Берегите лицо!