— Мой друг простой эвентуал. И наравне со мной рос в храме.
Тролль развел руками.
— Не спорю. Некоторых симпатичных детенышей вы берете себе под крыло. И в смысле друг? Такой же «друг» как я тебе? — спросил Варпо.
Ника вспомнила, что в последней ссоре назвала Киррана соседом. Девушке стало стыдно. За свой язык, наивные помыслы, за то, что она не знала, какой у Киррана любимый цвет, как на самом деле обитают существа на свалках жизни. За то, что пока великородные маджикайи обзаводились подарками прогресса, развлекались и покупали карманных собак, дороже домов целого квартала в Умбраседес, существа именуемые отбросами и монстрами утопали в болоте порока и голода.
— Чем ты здесь занимаешься? — чтобы сменить тему, спросила Ника.
— Я варю чудотранское мыло.
— Чудотранское?
— Да, то самое, которым великородные дамы намыливают свои прелести. — Цератоп засмеялся. — И постоянно мочусь туда.
Ника подумала, что больше никогда не будет пользоваться этим средством личной гигиены.
— Какой ужас. Не за это ли тебя сослали в заповедник? — спросила она.
Тролль покосился на девушку и сказал:
— Меня поймали, когда я срал в чан зубной пасты от пародонтоза. Всего-то.
Ника посмотрела на синекожего монстра и улыбнулась, такой теплой улыбкой, какую тролль никогда не видел обращенной в свой адрес. Даже его мать ограничивалась лишь ласковыми шлепками по провинившемуся заду. Цератопу стало не по себе, и он расстроено опустил взгляд.
— Я не вернусь в заповедник, — прорычал он.
Ника вздрогнула от неожиданности.
— Господин Цератоп, — эмоционально обратившись к троллю, произнесла девушка, — я не знаю, что там такого страшного в этом резервате, но если ты согласишься мне помочь…
— «Господин Цератоп» — с приятным оскалом повторил он и вдруг предложил: — Давай сыграем?
— Сыграем? — удивилась Верис.
— Этот твой взгляд… — раздраженно сказал Варпо. — Я к чему… Короче, фря, если я выиграю, то ты от меня отвалишь, забудешь, кто я и где меня искать. А если ты…
— Ты поведешь меня в заповедник.
Синекожий кивнул:
— Поведу. Но в любой момент, если мне зудец как захочется вернуться, я это сделаю. И плевать если ты там останешься, — сурово произнес тролль и, вытащив из кармана колоду карт, спросил: — В покер?
— Хорошо, как скажешь, — согласилась Ника, — Только в покер я не умею.
Тролль закатил глаза и дернул носом.
— Предлагай тогда, как проверить твою удачу, — буркнул он.
Ника задумалась: во что именно в этом самом месте, в этот самый момент они смогли бы сыграть? Пожалуй, единственной игрой, в которой у Верис вообще получилось бы выйти победителем, была всезнайка. Но коробки с любимым «символом скуки» здесь не найти, поэтому девушка предложила:
— Камень-ножницы-бумага?
— Что за ерунда? Никогда не слышал.
Ника набрала в легкие побольше воздуха и в буквальном смысле на пальцах объяснила могучему монстру, что из себя представляет эта незатейливая игра. Цератоп поворчал и согласился.
Подумав, что она никогда еще не играла с монстрами, Ника начала отсчет:
— Камень, ножницы, бумага. Раз, два, три.
Удача любит случайности — у игроков выпало по камню.
Цератоп победоносно причмокнул и сказал:
— Все, цаца, проиграла. Везуха на моей стороне.
— С чего это вдруг? — возмутилась Ника. — У нас два камня. По правилам, это ничья.
Тролль погрозил кулаком.
— Ничья? Посмотри на мой камнище и на твой камушек. Очевидное превосходство.
Девушка посмотрела на синюю лапу тролля, которая по размеру была сравнима чуть ли не с ее головой.
— Если рассуждать логически, то да, — согласилась Верис. — Но по правилам игры… я тебе уже объясняла это… если выпадают два одинаковых предмета, то игроки переигрывают. Так что давай еще раз. Или ты испугался?
— Я испугался? Га! Давай еще раз, — гаркнул Цератоп и они начали игру заново.
На этот раз агент службы охраны показала два пальца, а синекожий раскрытую ладонь. Ника сделала импровизированный разрез «бумаги» и триумфально объявила монстру о его проигрыше.
Тролль возмущенно всплеснул руками и сказал:
— Что? Как? Это нечестная игра!
— Почему нечестная. Тут, даже логически все сходится — ножницы разрезают бумагу.
— Переиграем, — предложил Варпо и с грозным выражением морды, сжал лапу в кулак. — Давай, давай, фря. Или ты испугалась?
— А вот это уже нечестно, — обиженно сказала Ника.
— Так, если сейчас не переиграем, то я никуда тебя, фуфыря, не поведу.
— Хорошо, — проглотив капризы синекожего чудовища, сказала девушка и согласилась переиграть. — Камень. Ножницы. Бумага. Раз… два… три!
И в этот раз удача улыбнулась представительнице великородных маджикаейв. У госпожи Верис выпал снова «камень», а у тролля «ножницы». Покривившись и попыхтев, монстр не сразу, но все же согласился, что даже его огромные и мощные ножницы со временем могут затупиться об это маленький девчоночий камушек.
— Теперь ты согласен, что проиграл? — спросила Ника звонко.
— Согласен. Но я не проиграл! Просто не повезло…
— Пусть так. Значит, ведешь меня в заповедник?
— Веду.
— Завтра?
— Дай собрать вещи и поведу сегодня.
Ника задумалась:
— Нет. Мне и самой вещи собрать надо. Завтра.
— Как скажешь… голубка… Завтра в десять жду тебя в баре на болоте. Знаешь где это?
Девушка задумалась и сказала:
— Найду.
— Какой бес меня за язык дернул… — огорченно произнес Цератоп и подумал, что в этой простецкой игре, должна быть и своя незатейливая стратегия. Он решил, что в последний момент поступил необдуманно, загадав очевидно самый слабый предмет — «бумагу». И больше этой ошибки он не повторит.
Глава четырнадцатая «Заповедная зона»
Этим вечером Ника не стала перемещаться домой, ибо понимала, что придется объясниться с Кирраном, говорить неприятные вещи и услышать то, чего слышать совсем не хочется. Ко всему прочему, агент Верис была полна решимости доказать «просто соседу», что может обойтись и без приятельской помощи. Никария больше не собиралась втягивать друзей в непростые передряги.
Уставшая после самого некомфортабельного перемещения в ее жизни, и грязная, будто на ней писали картины обозленные экспрессионисты, девушка подошла к дому номер двадцать один, устало поздоровалась с Кабаном, и, ничего не ответив на колкости домового стража, вошла. Если бы пару дней назад кто-нибудь сказал госпоже Верис, что наступит момент, когда в убежище ненавистного маджикайя ей будет находиться вольготней, нежели в собственной квартирке, она бы не постеснялась вцепиться этому хохмачу в волосы. Но сейчас Ника с прискорбием осознала сей факт.
В доме Грегори Фроста стояла подозрительная тишина.
«Неужели сбежал?» — подумала агент службы охраны.
Волнение раскаленными клещами сжало горло. Ника заметалась по квартире. Кухня, гостиная — пусто.
— Фроооост! — прокричала она, остановившись у его спальни и пинком отворила захрустевшею дверь.
— Потеряли кого-то? — оживленно спросил Грегори, смиренно сидевший на своей кровати.
Агент Верис никогда не была так рада видеть Фроста, как в эти несколько секунд.
— Я думала, вы сбежали!
— Я тоже подумывал: а не сбежать ли мне? — сказал маджикай усердно обматывая браслет на левой руке белой лентой, на которую предварительно были нанесены лабиринтоводящие знаки. — Проблема в том, что дневник, который мне нужен — у вас.
— Что это? — спросила Ника, указывая на расписную полоску ткани.
— Это для того, чтобы я смог переместиться и агенты не сумели меня засечь. А вы… нашли проводника?
— Да, — ответила девушка, затем осмотрелась.
Ей показалось странным, что обстановка в спальне этого дома была почти идентичной комнаты сигнатурного маджикайя в храме.
Простая узкая кровать располагалась у стены, рядом находилась одинокая, нарочно состаренная хозяином тумба. В противоположном углу стоял запертый секретер из темного дерева, над которым висели несколько книжных полок. У плотно зашторенного окна пряталось в тени кресло с высокой спинкой. Спальня была декорирована в серебристых тона и казалась, как просторной и светлой, так и враждебно холодной.