— Дежавю, — произнесла Ника. — Комната такая же как…
— В храме, — перебил Фрост, и на какое-то время замолчал, помогая себе зубами завязать узел на ленте. — Это вынужденная мера. Каждый раз, просыпаясь в чужом месте, я чувствую себя крайне уязвимым. Мне хотелось, открывая глаза и не зная всего скверного, думать, что нахожусь дома. Но откуда вам известно, как выглядела моя комната?
— Когда я искала вас в храме, я была не только в вашем кабинете, но и в спальне. Не помните?
— Вас в моей спальне? Если бы мог, я это запомнил, — сказал мужчина огорченно. — Не расскажете мне, как прошел ваш день? — он оглядел запачканную девушку. — Вы провели его в печной трубе?
Ника недовольно закатила глаза и спросила:
— К сожалению, нет. Но раз уж вы заметили… можно… мне воспользоваться вашей ванной?
— Да, вам бы это не помешало, — произнес Фрост, кивнув, и показал на серую дверь напротив.
Проходя мимо прикроватной тумбы, девушка заметила тетрадь в коричневом переплете. На обложке черным маркером была выведена надпись «Грегори Фрост прочти это немедленно» и несколько незнакомых агенту символов.
— Это тот самый дневник? — с улыбкой поинтересовалась Ника.
Фрост ничего не ответив, дотянулся и стащил тетрадь с тумбы.
— Дайте, как-нибудь почитать, а? — сказала Верис, закрывая за собой дверь ванной.
Маджикай сунул дневник в стоящий у кровати рюкзак. Без этой тетради, которой обычные пубертатные малолетки смущенно доверяют свои переживания, передвижение Грегори Фроста по жизни было просто бессмысленно. Все что не записано — утеряно. Несколько страниц, около двадцати — вот и вся его жизнь за последние годы.
Ника долго смывала следы копоти и неблагополучия, застирывая, где могла, одежду, при этом отказалась использовать чудотранское мыло, которое так весело глядело на нее с края раковины. Девушка посмотрела в зеркало и мысленно спросила у своего отражения: «Куда же ты лезешь?». Подумав, что все равно нечего терять, Верис воспряла духом и пожелала себе удачи.
— Хозяин и Человек Официально Представляющий Службу Охраны куда-то собираются? — спросил появившийся над чугунной ванной домовик.
— А тебя не учили, что подглядывать за девушками нехорошо?
— Мы не подглядываем. Мы следим, чтобы Человек Официально Представляющий Службу Охраны чего-нибудь не украл.
— Сейчас, официально, я представляю только саму себя, — произнесла Ника, вспомнив, что была прислана в этот дом, лишь для своей безопасности.
— Мы слышали, вы собираетесь в заповедник, — прощебетал страж.
— У тебя слишком большие уши, — сварливо сказала Ника и потянулась к домовику.
Но страж скорчив рожу, исчез под кафельной плиткой.
Ника тяжело вздохнула и снова посмотрела в зеркало. Верис мало что знала о заповеднике. Слышала лишь, что резерват — место, где магия текла естественно. Там царили свои созидательные законы возникновения сил и равновесий. Боясь природных способностей, словно чумы, великородные маджикайи на протяжении нескольких сотен лет ссылали в заповедник, все, что, по их мнению, представляло угрозу, но было на грани вымирания.
Ника проверила, находится ли дневник Менандра в ее сумке, убедившись, что ценный фолиант на месте, вышла из ванной. Фроста в комнате не было, и агент Верис решила воспользоваться моментом и осмотреться. Девушка подумала, каково просыпаться каждое утро в знакомой обстановке, даже не предполагая, что мир за окном существенно изменился. Ника поняла, что мало чем отличается от Фроста, потому как, несмотря на то, что ее фактическая память находилась в относительном порядке, девушка не знала иного времени, кроме воспоминаний.
Философствования на тему дихотомии бесконечности и быстротечности времени разрушил ворвавшийся в комнату Фрост, схвативший агента за рукав куртки. Он потащил девушку в коридор.
— Верис, нам нужно срочно уходить, — сказал он.
У входной двери Ника вырвалась:
— Какая еще срочность? Что-то случилось?
— Нам просто пора. Или вы передумали сопровождать меня?
— Вообще-то нет, — ответила Верис и перешла на шепот: — А как насчет сидящего у двери дома свинорылого агента?
Фрост загадочно улыбнулся, и морщины в уголках его глаз приобрели победоносный росчерк трезубца.
— Пока вы принимали ванну, я с ним разобрался, — сказал мужчина, поправив рюкзак на плече.
— Что значит: «разобрался»?
Ника взволнованно открыла дверь.
На крыльце в колючем кружеве пентаграмм сидел Кабан. Он мирно посапывал, будто накрытый одеялом заботливой матушки.
Верис порывисто развернулась к маджикаю, спросила:
— С ним все в порядке? Это его не убьет?
— Не беспокоитесь, Верис. Это руническая формула добрых сновидений. Уверяю вас, ему сейчас приятно.
Ника бросила быстрый подозрительный взгляд на Фроста, затем опустилась перед перевертышем на колени и посмотрела на его сладкую морду.
— Вид у него, по крайней мере, счастливый.
— Может быть, ему снитесь вы?
Ника вспомнила про агента СОМ, который должен был, охранять именно ее, и взглядом старой ищейки обвела окрестности.
— Хотите избавиться от случайных свидетелей? — с усмешкой спросил Фрост.
— Избавиться? Если только от вас, — поднимаясь, ответила девушка, прозорливо умолчав о втором оберегателе.
Фрост за последние сутки устал от упрямых колкостей этой девицы, вздохнув, он спустился с крыльца и предупредил:
— Вам придется взять меня за руку.
— Чего-то испугались?
— Я перенесу вас, — спокойно ответил мужчина, стараясь хранить самообладание. В последнее время это давалось все тяжелей.
Ника сложила руки на груди и ехидно спросила:
— Куда? В заповедник? Но с проводником я встречаюсь только завтра.
Царившая на улице тишина, словно хлыст чертяги, подгонявший грешника, действовала на нервы маджикайя.
— Верис, я перенесу нас туда, где прятался все время после пробуждения.
— Это ведь не храм? — настороженно спросила девушка.
— Нет.
Ника медленно спустилась по ступеням.
— А вы, Фрост, уверенны в своих письменах? — девушка показала на расписанную ленточку, обвитую вокруг охранных браслетов.
— Нет, не уверен. Я лишь надеюсь, что моих знаний хватит, чтобы при перемещении мне не оторвало руки.
Мужчина протянул девушке раскрытую ладонь. Ника посмотрела на руку Фроста, словно на взятку, с количеством купюр точно совпадающих стоимости жизненно важной операции умирающей бабушки.
— Доверьтесь мне, Ника, — сказал мужчина, стараясь выдавить из себя самый дружелюбный и ласковый тон, на который он в данной ситуации был способен.
— Я совершенно не собираюсь этого делать. К тому же, что будет со мной, если у вас могут быть оторванные руки?
— Самое страшное, что грозит вам, это появиться в незнакомом месте с двумя окровавленными культями, — заверил маджикай и, не дожидаясь согласия агента, схватил девушку за руку, и что есть силы сжал пальцы.
Перемещение при помощи пентаграмм значительно отличалось от путешествия по абонементу. Символы не используют существующие порталы, а прокладывают свои. Более красочные, но и более тернистые. И комфорт уже зависел от мастерства того, кто использовал пентаграмму.
Ника почувствовала, как рука Грегори Фроста метафизически обвила ее талию, не давая девушке сбиться с курса. Верис показалось, что она сейчас с легкостью воды утечет сквозь обжигающие пальцы маджикая. К тому же, перемещение с человеком, заключенным в противоугонные кандалы, было крайне неприятным.
Они проносились мимо людей, фонарей, сквозь крыши домов и деревья, мимо гремящей музыки, смеха и нескончаемого вихря веселья. Знакомый город оказался закутанным в вечный танец и призрачную атмосферу, как младенец в пеленку. Когда воздух перестал трепать волосы, они остановились на дороге. Кто-то из прохожих с любопытством оглянулся на появившуюся парочку.