На общей кухне сидела Анна Павловна, в гордом одиночестве поглощавшая один за другим пряники и запивая их чаем. Увидев такую потрепанную и уставшую меня в компании двух не менее потрепанных мужиков, она, бедная, чуть не подавилась, но стоически осталась сидеть, стиснув в руках чашку с недопитым чаем из своего любимого чайника.
Войдя в комнату, Деян по-хозяйски плюхнулся на диван. Сэт же, напротив, осмотрелся с то ли подозрением, то ли пренебрежением. Я скромно устроилась на полу около шкафа, обхватив ноги руками и прижав их к груди.
Сэт критично посмотрел на друга и спросил меня:
— Где у тебя аптечка лежит?
Отказывать маньякам нельзя — могут разозлиться. Я тут же подскочила тумбочке, выудив из самого дальнего угла полиэтиленовый пакетик, передала Сэту свой стратегический запас анальгина и активированного угля. Парень пробурчал себе под нос что-то не самое лесное в мой адрес, вылетел из комнаты, не забыв громко хлопнуть дверью.
— Он куда? — удивленно поинтересовалась я, окончательно перестав что-либо понимать.
— Не знаю. — совершенно меланхолично ответил Деян и, морщась, снял куртку. Я вспомнила, что и сама сижу в зимней одежде в отапливаемой комнате. Наверно сейчас я бы ничего не почувствовала, даже если бы меня посадили в печку.
— Мы тебя сильно испугали? — обеспокоенно спросил Деян.
Я ничего не ответила. Сильно — не то слово! Я чуть с душой не рассталась! Да и сейчас сижу с каким-то здоровенным парнем, который при малейшем желании задавит меня одним пальцем и даже следа не оставит.
— Там, на улице, вы обещали все рассказать. Что вы собираетесь со мной сделать? Куда повезете?
— Да конечно. — Деян задрал голову к потолку, собираясь с мыслями. — Эти чудища на улице называют тхалами. Ты наверно слышала про маньяка?
Я утвердительно кивнула.
— Так это их рук дело. Они собирали энергию, охотясь на людей. Ты, наверное, думала, какая связь может быть между ними всеми. Между ними и тобой. Все очень просто: некоторые люди способны к магии. Мы называем это Потенциалом.
— Бред какой-то. Какая магия?!
С этим словом у меня устойчиво ассоциировались лишь объявления гадалок, обещавшись снять порчу, приворожить — отворожить, да сказки про спасенных спящих принцесс.
— Ты что сказки не читала? — улыбнулся он. — Вот это почти так же. Почти.
— Ладно. Предположим. А я вам зачем? Будете целовать по очереди, пока в прекрасную принцессу не превращусь?
Деян искренне засмеялся.
— Можно попробовать как вариант.
— И все же?
— Я же говорю — Потенциал, который привлек в тебе тхалов. У тебя есть незаурядная способность к магии. Понимаешь?
— Нет, — честно призналась я, — ни капли. Никогда не замечала за собой подобного.
Спасибо, что сказал. Пойду подам объявление в газету. Хоть денег подзаработаю. «Уникальная способность к магии уже в десятом поколении!» От клиентов отбоя не будет!
Развелось тут всяких психов. На мою скромную персону и одного наркомана Андрюши хватило бы.
— Послушай просто. Я попытаюсь объяснить попонятнее. Ты только не перебивай. Ладно?
Я кивнула.
— Раньше магия была обыденным делом. Никто ее не скрывал. Если человек обнаруживал в себе Потенциал, то просто шел к ближайшему городскому магу, и тот направлял его в Академию. Там учили обращаться со своей энергией, преобразовывая ее непосредственно в то, что мы привыкли называть магией. Но времена изменились, и теперь нам приходится скрывать свою силу. В общем, это долгая история, но суть в том, что Потенциал не перестал проявляться. И магия никуда не делась. Хоть многие знания и потеряны безвозвратно. Понимаешь?
— Немножко. Хорошо, предположим все так, как ты говоришь. Тогда зачем эти тхалы на людей набрасываются?
— Они собирают энергию. Природа истощается, и все меньше остается естественных источников силы. При активной ворожбе энергии тратится очень много, поэтому ее надо восстанавливать. Тхалы, как губка, всасывают ее, а потом отпадают хозяину — тому кто их создал.
— То есть их кто-то натравливает на людей, чтобы забрать их силу и питаться от нее самому?
— Точно.
— А кто это делает? И зачем?
— Я бы сам был рад знать.
Тут меня осенило: они ведь тоже, выходит, маги! Сейчас завезут меня куда-нибудь подальше в лес и скормят таким же песикам, только своим. Я попыталась не выдать своего испуга: