— А давно Вы уже здесь? — поинтересовался Сэт.
— Не знаю… Тут нет календарей. — Лодочник причмокнул тонкими старческими губами. — А вы тут как очутились?
— Долго рассказывать. — не стал вдаваться в подробности Сэт.
— Ну не хочешь — не надо. Я понимаю, здесь не то место, которое располагает к романтическим прогулкам за руку с подружкой.
— А Вы? — забыв про обещание, данное Сэту, я встряла в разговор.
— А что я? — почмокал старик. — Я не тем оказался не нужен, ни этим. Вот и мотаюсь посередине, может когда-то меня куда-нибудь да примут.
— И за что же такое наказание?
— Да как-то оно все навалилось… Жизнь надоела, хуже горькой редьки. Жена ушла, дети со мной знаться не хотели. Понимаю, я глушил по черному… Думал, что вот сейчас голову в петлю засуну и все печали как ветром сдует. А оно…
Лодочник опустил глаза, и дальше мы плыли в тишине.
Через какое-то время лодка уткнулась носом в сушу.
— Вот туда пойдете, — махнул старик рукой, терпеливо дожидаясь, пока мы выберемся. — недалеко распутье. Только вот как оттуда выбираться — это уже не ко мне.
— Спасибо. — поблагодарил старика Сэт.
— На здоровье. Уверен, вы выберетесь.
Мы уверенно пошли в указанном направлении, а старик снова нас окликнул:
— А вы точно живые?
— Точно, точно. — пробормотал Сэт.
— А то смотрите мне, если у них там в бухгалтерии что не сойдется — получите вы у меня.
Дорога действительно оказалась недальней. Здесь не было ослепительного света, но с каждым шагом становилось холоднее. Значит выход уже близко. Мы шли уверенно по дороге, которую нам указал лодочник… но старикашка забыл обмолвиться об одном досадном недоразумении. У нас на дороге, рыча и скалясь, появилась огромная псина. Размером она была ротвейлера-переростка, а пасть легко бы посоперничала с крокодильей.
Сэт встал как вкопанный, по привычке загораживая меня собой. Песику мы явно пришлись не по душе.
— Хорошая собачка. — заговаривал ей зубы некромант. — Иди домой. Место, хорошая, место.
Но она никак не реагировала, а уставилась на нас как на двух идиотов, не забывая при этом время от времени порыкивать.
Раздался свист, который в тишине подземелья казался оглушительным. Псинка, весело размахивая куцым хвостом, побежала к хозяину, совсем забыв про напуганных до мокрых штанов незнакомцев. Мы поспешили перейти на распутье, пока собачка перестала так оживленно интересоваться нашими персонами.
— Софон!!! — в один голос воскликнули мы с Сэтом, разглядев, кто же это поманил к себе псину. Охранник Черты облизывал лицо Хранителя, виляя хвостом с такой силой, что, казалось, он сейчас отлетит. Софон погладил собаку по голове, отстраняя от себя.
— Здравствуйте. Сами выбрались, а я уже за вами спешил. — добродушно заулыбался старик. — Ну, пошли же. Она еще держит Ратмира, но долго он тут засиживаться не станет.
— Она? — не поняла я.
— Она самая. — подтвердил Софон.
— Кто?
— Сэт, ты что, ничего ей не рассказал. Я говорю о Смерти, Аль.
— О ком?
— Ты что не догоняешь? — недовольно скривился Сэт. — Ну, та женщина в красном, помнишь? Ты что не поняла, кто она такая?
Я даже не нашлась что ответить, да и некогда было переваривать. Сэт накинулся на Софона с расспросами:
— Как вы открыли вторую Черту? Это же практически невозможно!
— А я ничего и не открывал. — спокойно отвечал старик.
— Тогда как, объясни мне, ты сюда попал? — не отставал Хранитель. — Я, конечно, понимаю что ты водил нас всех за нос со всей своей правильностью, а оказался некромантом. Ладно, опустим этот момент. Но как ты сумел вызвать Черту?!
— Да не вызывал я ничего. Она сама пришла.
— Кто? Черта? — пыталась хоть что-то понять я.
— Да говорю же, Она.
Мы с Сэтом встали как вкопанные. У меня заболело в области груди, я хотела заплакать, но не смогла — души не плачут, они только болят.
— Идем, идем. — Софон увлекал нас за собой. — Я помогу вам отсюда уйти.
Я шагала за ним на обмякших ногах и не могла найти слов, чтобы сказать хоть что-то. Да и что я могла сказать? Высказать свои соболезнования? Или спросить, как все произошло? Или закатить истерику? Это все не то…
Софон остановился в одном из коридоров бесконечного распутья, подобрал с пола небольшой камушек и принялся рисовать на земле какие-то символы.
— Что делать, Софон? — пытался помочь Сэт. Его голос трясся.
— Смотри и запоминай, сынок. Потом будешь сам использовать.
— Это ужасно. — единственное, что я смогла произнести. Я села на корточки и не отрываясь следила за каждым движением старика, запоминая каждое его изрезанное морщинками лицо, теплые глаза. За все то недолгое время, что мне посчастливилось жить в общине, Софон стал для меня родным человеком. Сложно даже представить, как было тяжело сейчас Сэту.