— Видишь?
Мне показалось, или это первый крепыш на меня указал глазами?
— Вижу. — отрезал блондин. — Мне уже Верен рассказал.
— Верен? Он был здесь?
— Был. И Златан здесь тоже был. И тоже видел. Верен его сегодня целый день пасет.
— И как?
— Да вот в том-то и дело, что никак. Никаких следов.
— Так значит это не он. — в голосе зеленоглазого мне послышалась какая-то радость.
— Тогда кто?
— Не знаю. Может кто-то из учеников отбился от рук, но не Златан. Он добился всего, чего хотел в этой жизни. К тому же он не такой дурак, чтобы так внаглую нарушать Договор.
Блондин задумался. Помолчав немного, словно давая мне время сбегать к стойке за тряпкой, которой я принялась вытирать все столы в зале, не взирая на степень их стерильности, он продолжил:
— Как ты сам?
— Нормально. Зато мы теперь имеет представление о том, с чем боремся.
— Тхалы?
— Да. Достаточно крупные. Я бы даже предположил, что специально отобранные. Охотятся стаями по десять-пятнадцать особей.
— Как они… работают. — Блондин бросил на меня взгляд, но подумав, что я ничего не слышу, а если и слышу, то все равно ничего не пойму, продолжил слушать друга. Собственно говоря, он был не далек от истины.
— Они очень организованы. Город разделен на секторы. По какому принципу остается только догадываться. Но на Студенческой и Рахманинова их больше нет.
— А где есть?
Что ответил зеленоглазый я так и не смогла услышать, потому что пришел Гоша, и я поспешила ретироваться на кухню.
— Кто это еще такие? — совершенно не стесняясь, Гоша указал пальцем на беседовавших друзей. Поняв, что ответа не последует, хозяин продолжил нападение. — Я что, невнятно спрашиваю? Кто обслуживает?
Задал он этот вопрос исключительно, чтобы услышать мое жалобное блеянье. Но у меня как будто язык к небу прирос, и я не могла сказать ни слова.
Они сразу же расплатились. Выглядели ребята, конечно, не очень: на белобрысом была такая же как и у первого кожаная куртка не первой свежести, хотя не рваная и более чистая; в старых джинсах и грязных ботинках они особо к себе не располагали, но и до бомжей им было далеко. Сами они, похоже, слышали хозяйскую характеристику в свой адрес. Блондин, и без того душевным спокойствием не отличавшийся, заерзал на стуле. А вот зеленоглазый вел себя так, будто привык, что его поливают грязью:
— Да не расстраивайтесь Вы так, Альбин. Мало ли дураков на свете?!
— Алевтина. — тихо поправила его я. Хотя за время работы здесь я привыкла к грубости хозяина и почти смирилась с мыслью, что в его голове не хватает мозгов, чтобы запомнит мое имя, но сегодня все это показалось мне слишком обидным. Я знала, что если я еще хоть на мгновение задержусь у их столика и позволю дальше себя утешать, то точно расплачусь, поэтому быстро вернулась к стойке.
Не медля, друзья встали и ушли. Рассудив, что не стоит терять такую прекрасную возможность, Гоша принялся заверять нас в нашей абсолютной ни к чему не способности, повальной бездарности и всепоглощающей глупости. В выражениях он не стеснялся совершенно. Я бы предпочла час купания в грязи на пару со свиньями минуте подобного монолога. Пытаться оправдываться и убеждать Гошу в нашей не полной безнадежности было мало того, что бесполезно, так еще и глупо, потому что тогда он с описания наших грехов переходил на личности.
Благо сегодня ему и самому не хотелось задерживаться допоздна, и примерно через час он уехал. Настроение было безнадежно испорчено. Да и посетителей было совсем не густо. Вечером пришла компания молодых людей, которые заказали пиццу на вынос и ушли. Минуты тянулись мучительно медленно. Даже Люська мало разговаривала. Геннадий все это время оставался с нами. Пока непредсказуемая стихия по имени Гоша не миновала, оправившись вершить свое зло где-то в другом месте, Геннадий смиренно сидел за столиком, мучая чашку кофе. Он оказался очень интересным человеком и умелым рассказчиком, несмотря на то, что ежеминутно поглядывал на Люську, ожидая ее реакции. Оказалось, что он работает в местном Кремле. По образованию он был историком и специализировался на Древней Руси. Познакомились они с Люсей совершенно случайно в магазине, где она помогла ему выбрать вкусную колбасу, а он, как настоящий витязь, донес ее тяжеленные сумки да дома.