–Выходит Наталья…
–Вроде как краем под раздачу попала. Рассказывала, что в тот день обедать собралась, с огорода уходила, но решила в баню заглянуть, кое-чего оттуда забрать. И тут началось. Идет она к бане – к дальней загородке, а к ней навстречу поднимается белый туман. Как от речки нашей вечерами, когда в ней еще что-то текло и было чему ночьми испаряться.
Идет Наталья и думает: «С какой такой стати этому происходить средь бела дня?»
Вот загородка на дальнем плане в тумане потонула. Вот две дальние яблони за ней. Наползает туман, узкой сперва прослойкой с воздухом делится, дальше верхами поднимается и немного редеет.
««Ну хоть тут не против природы» – осторожно порадовалась естеству Наталья и собралась уж последние десяток шагов влево к бане сделать. И вдруг смотрит – в тумане странные блики запрыгали. Пригляделась она и аж рот раскрыла.
Видит Наталья себя саму ростом с яблоню, только не в саду за работой, а в самый страшный момент своей жизни. Она тогда еще замужем была и все никак не могла в толк взять: как над собственной женой можно так измываться, почему, за что? ведь грубого слова мужу не сказала. Пьет – болеет. Бьет – оттого, что пьет. А она – жена и она должна.
В тот страшный раз, главное, ничего нового не происходило. Перед глазами злобный не опохмелившийся гоблин. Очередное, не заслуженное «пошла на…» в ответ на предложение еды. Все как обычно. Но в ней в тот момент что-то с сломалось – давно надломленное. Огляделась она рассудительно, не торопясь, словно склонность к глубокому анализу ощутила. Из всего имеющегося в доступе оружия, выбрала самодельный нож средних размеров. Удобно и крепко разместила его в руке, следующим сознательным движением зажала крепко-крепко, аж все тело зазвенело и… пошла на мужа.
Хорошо тот с пьяных глаз на нее поднял, когда их еще пару метров разделяло, иначе не сбежать бы ему ни в жизнь. Непривычное поведение всегда кроткой супруги его с толку не сбило.
Крякнул, развернулся и наутек. Наталья гнала его по дорожке и одну свою человеческую эмоцию – радость хорошо помнила, когда тот упал и она поверила – теперь догонит!
Но тут зазевалась чуть и сама навернулась, вот не радуйся чужому падению, сама свалишься. Обо что-то головой приложилась и очнулась уже адекватной. Но в полнейшем ужасе от того, что чуть не пустила мужу кровь. Попробовала криком ужас прогнать.
Вопила Наталья как и тогда какое-то время. Пока не услышала с другой стороны похожий крик ужаса. Зацепилась за него сознанием и смогла замолчать. Повернула голову. Слышала еще громкий треск, какой бывает, когда большое дерево валится.
Но от рощи валилось не дерево, бежал человек, прорываясь местами образом в редеющем тумане и Наталья его узнала – Венька-бабник… Но что он видел, не поняла. Какое-то человеческое месиво.
Ни один человек до сих пор не знает – что Веньке туман показал. Спрашивали, только глаза прятал, за голову хватался и за самогоном бежал. Впрочем, вопросы ему не долго задавали, покинул он станицу, ушел в никуда.
Вот такие дела с ведуньей нашей. Да. Многие про нее интересуются. Она у нас очень сильная, настоящая, исконная, вы и сами знаете. Только теперь не принимает никого, или… почти.
–Почему? Людям помогать не хочет?
–Нет, не в том дело. Так она серьезная и добрая. Травами попросишь – полечит и диагнозе не ошибется. Только… не хочет она больше против церкви идти… батюшка к ней не раз наведывался… теперь и сама говорит: «Никто не доказал мне – откуда мой дар. А если он не от бога? Я ведь помощи прошу. А вдруг те, кто помогают лишь прикрываются светлыми ликами, а у самих за отводом глаз рожи рогатые? Скольким людям моя помощь после облегчения прямым вредом обернется? Про собственную душу уж не говоря! Нет, прав батюшка, гордыня это с людскими делами управляться.»
Агафья и в сосновом бору потому одна живет – никто ведь ее из села не выгонял, наоборот, ей все наше почтение, только не хочет про наши неприятности знать, говорит: «Могу не сдержаться.»
«Но бывает, – говорите – помогает?»
–Случается, потом в церкви долго грехи отмаливает, в монастырь уходит.
–А как же болящие?
–Так есть врачи. И говорит она: «Послал бог испытание болезнью. А за что боль к человеку допускается? За грехи. Вот и надо переболеть, грехи прогнать.
–А если…
–Или умереть.
–Да… сильно. А у нас почему-то не боятся магией заниматься.
–Так в городе жить не так страшно. Кругом люди.
–Ты так думаешь?
–Но, все одно, конечно…
–Так кому и в чем Агафья последнее время помогла?