Сомнения, конечно, были. На укладывание «лежачих полицейских требовалось замороченное разрешение. Да и водители предупреждали: «Будут тормозить, потом газовать и так много раз, свежий воздух при таком движении только убавится.
Но в итоге решение было принято.
Продадут ли участки «Морского бриза», не продадут, будут ли здесь новые хозяева уже не суть важно. Пока система торможения затвердевала, местные держали оборону. И уже сейчас стало понятно – из небольшого по сравнению с прежним потоком, все до одного водители выбирали объездной путь.
Станичники себе удивлялись: «Как мы раньше не дотумкали, перед глазами ведь лежал, может без страсти этой обошлось.» Вот что значит: на поводу злости пойти – мозги отключаются.
Настроение у станичников разделилось. Уже нашлись – русская круговая, жалеющие пришлых и в том числе бабушка Лукерья – одна из тех, кому больше всех досталось.
Ритка говорила: «Колдун тот черный нас с мыслей посшибал…»
Эмма про себя подумала: «Ну, вот, надеялись на силу образования и связей, а обошлись своими силами. Все в порядке, сгинул в прошлое дурной промежуток. Жизнь в станице налаживается. Можно уезжать, а если бы толку никакого – так тем более.
На душе у нее разве что свежий плюсом к старому выводок кошек не скреб…
Однажды давно маленькая Эмма пыталась помочь маме с тяжеленной сковородкой из духовки. Полотенце под одной рукой мамы скользнуло в сторону, потянув за собой сковороду и ей пришлось выровнить огненную сковороду запястьем, чтобы еда не разбежалась во углам и голодная семья не осталась без обеда. Мама еще и уворачивалась от Эммы, подскочившей к ней и пытающейся помочь голыми руками. Такая примерно картина вырисовывалась.
Последнюю ночь, точнее ее остаток в утро, Эмма не спала. Их с Артемом проставление прошло весело. Эмма пила едва ли не впервые предлагаемые также местные напитки, действительно стояще воздействующие на ее измученное страхом нутро, правда совсем расслабиться так и не смогла, даже опьянеть. Но все-таки…
А еще говорят: «Градус лишь усиливает настроение, да ничего подобного. Значит взаимодействуете не с тем алкоголем!»
–Правильно, не натуральным!
–Давайте выпьем за Эмму и Артема!
–За их легкую дорогу!
–И за скорейшее возвращение к нам!
–Ребята, мы будем ждать!
Все последние дни Эмму одолевало безрассудное желание рассказать о предупреждении Агафьи. Будь она на несколько лет младше, наверно, не сдержалась бы.
Эмме в тысячный раз предлагала себе воздержаться от легкого пути перекладывания ответственности на чужие плечи. Подумай, как это звучит: «Меня хотят убить. Спасайте меня! Мне, правда предложили вариант, при котором я останусь живой, да он не согласуется с моими амбициям. Так что давайте, сломайте себе голову, как меня закрыть. А не получится, так всю оставшуюся жизнь мучайтесь мыслью, что у вас просили помощи, а вы не помогли.
–Я же не сволочь последняя, чтобы так поступать.
Твое со страху откровение к практической помощи не приведет. Ни Ритка, ни тетя Валя ничего не смогут сделать. Кроме того, что сами ожидаемо подставятся. Так возьми себя в руки и плачь в собственную жилетку!»
Или еще вариант будущих событий: этот следующий костер и не собирался разгораться. Что там о падишахе. Тогда зачем волновать попусту?
Можно историю разложить на сплошные да, но.
–Предыдущий костер пылал еще как ярко. Да, но ты не сгорела.
–Да, но ожоги были.
–Да, но, они сошли, как старая краска с забора.
–Да, но костер видела Наталья Березовая, тетя Вали, Ритка и Артемом.
–Да, но когда это место попытались разыскать, оказалось, что его не существует.
На мороку все это похоже, на мороку. Да, но Агафья врятли имеет склонность шутить подобными вещами. А она сказала…
–Стоп, не начинай сначала.
* * *
Последний день. Прощание. Много людей. Машина – дяди Ритки, вся благоухающая дынями и арбузами, пирожками, домашней колбасой и еще чем-то исконно родным, теплым, завернутым в белые рушники вместо салфеток.
Что? Еще и не одна?
Чтобы не гнули мысли, Эмма улыбалась всем. Даже когда грусть расставания с улыбками сочеталась не очень.
Дальше, следуя небольшим эскортом из двух машин к станции, Эмма старалась отвлекаться на дорогу. Станичные авто пашущих и сеющих, вкалывающих на всех смежных трудовых фронтах, наверно, всегда будут скромными.