–Но…
–Может им замуж пора, а скорей всего эти уроды довели. У нас теперь все на психе. И так жизнь не шезлонгая. А тут такой мощнейший раздражитель, ни днем ни ночью… того и гляди…
Обратно шли вчетвером. Пип, сдавший смену Сашке Рыбаку, Эмма, Ритка и Артем.
Артема, правда ласковыми взглядами манила Ниночка, но Эмма брата попридержала: «Хоть не в первый вечер. Видишь, тут и без тебя все на взводе.»
–А в Уругвае переворот и что?
–Ты не в Уругвае.
–Ладно. Артем шел, словно сам по себе. Эмма знала, что это ненадолго. Сейчас брат начнет сердиться вслух. И действительно, не успели они разминуться с автостоянкой и выйти на финишную прямую, как Артем завелся.
–Парень, я только одного не пойму: «Как вы допустили такое! Докатились до того, что над вами на вашей собственной земле издеваются какие-то пришлые уроды!»
–Тебя здесь не было.
–И чего я не знаю? Как вы хамам морды били и штаны солью дырявили? Ничего вы не сделали, ничего!
–Неправда, мы отпор давали.
–Да и какой же?
–Ну… когда они дружно начали посеред села свой мусор выбрасывать… случалось, один башмак на дороге через село находили, а другой – на наружной дороге – реальная история… ну… мы очень возмущались и даже собирались в ответ… подарить дачникам пару возов навоза – все свежее – прямиком от производителя – трамплином к въездным воротам в их садовый вертеп. Зачем мстить, когда можно доброе дело сделать. Они сердечные за дерьмо деньга плотят.
–Ну и как, подарили?
–Нет, раздумали, добро денег стоит.
–Я так понимаю, ты шутишь.
–Нам давно не до шуток, сам видишь.
–Слышь, Пип, да вы что, безрукие совсем? Или трусы в третьем поколении?
–Артем, ты знаешь, ты тоже… Ладно, расскажу тебе, но если где сболтнешь, у нас тут черная заваруха начнется… для начала так скажу: «Да, напугались… и хорошо подумали – хотим ли мы и дальше сеть плести…».
–В общем дело так было.
–Тогда только первый сезон ихнего нашествия заканчивался. Мы еще нервы под ноль не спалили и затыкаться не научились.
–Для начала, пытаясь вернуть себе собственную улицу, мы построили шлагбаум, которые приезжие сломали в первую же ночь.
Еще мы на улицу выходили, устраивали, что называется пикеты, несколько раз участковый приезжал, разъяснял про федеральную дорогу и статьи про хулиганство и несанкционированные митинги. А главное, этой сволоте больше чем на полдня острастки не хватало.
Конечно, и среди них выдающиеся попадались. Была, одна хамюга. Ему пару раз за скоростную гонку по станице слегка наваливали, а он мало не провалился, а наоборот каждый раз еще газу добавлял, на всю улицу бибикал и ржал нам в лицо.
–Вот ты говоришь…
–Несколько раз до рукопашной доходило. Не только с ним, но и с другими. Это они трусы, не мы. Многие, кому все-таки навешали, в тот год больше к нам не совался. Только много их очень. Правильно, дядька Игнат сказал – всех вниманием не охватишь, на ком-нибудь споткнешься. Будет труп.
–Такая борьба на месте не стояла, продолжалась до конца первого сезона -до момента, когда один из уродов на большой скорости несясь по улице едва не сбил пятилетнюю Аннушку.
Бабушка ее к подруге отпустила, сама не здешняя – в смысле – бабушка, погостить приехала. Ее предупредили, конечно, только она не огляделась еще, не думала, что все так серьезно. А Аннушка по дороге пошла, чего давно не делала, хотела новые туфельки от росы поберечь.
Короче, этот скот, похоже, все же малышку вскользь приложил – ее отбросило вниз на кусты. Поди сообрази, какой синяк от природы, какой от машины. Однако, переломов не оказалось, травмы в целом сочли незначительными. Кроме одного – девочка от испуга стала заикаться.
Дальше больше – начала заиканья стесняться, ее начали дразнить. Короче, жизнь благополучного ребенка, которую друзья прежде ласкового звали Аннушкой, превратилась в кошмар.
Тут на побывку с севера, что называется: «Погреть косточки» прибыл дядя девочки. Дядя Степа – Веркин дядя. От Верки можешь все из первых уст услышать… но лучше не надо, рассказывает: «Каждый раз сжимается.»
Верка тогда говорила: «Дядька лицом чернел и чернел.» На каждый неправильный звук племяшки цветом души кривился. Как ты к перестрелке не призывал. Его не поддержали. Тогда какой-то странный сделался. Однажды увидел Аннушку в слезах, в истерике, она зверски пыталась с собой справиться, но ей никак не удавалось. Ик, да ик…
За неделю до отъезда дяди домой, рыбаки, отправляясь на рыбалку затемно и подходя к своим лодкам, увидели Степана, сидящего на их небольшом причале.
Тот курил и выглядел, конкретно не от мира сего.
–Степ, ты чего здесь сидишь?