Мир снаружи замер, время остановилось. Я не вёл счет часам или дням — но, думаю, что у меня ушло не меньше недели на то, чтобы лишь пролистать оглавление книги его жизни. Большая часть сущностей не были человеческими или даже человекоподобными — языки, на которых они написаны, были мне пока не знакомы. На расшифровку каждого из сотен этих томов у меня уйдут годы. Не сомневаясь ни минуты, я скопировал всё, что таила многослойная душа чудовища — его знания и недоступные мне пока техники наверняка были настоящими сокровищами. Некоторые из них так уж точно. Еще несколько недель внутри капли застывшего времени я провёл в ажитации — организуя и сортируя находки в своём хранилище. Подключать что-то наугад мне не хотелось, но я надеялся, что когда-нибудь жизнь даст мне хотя бы секунду передышки и я смогу немного поэкспериментировать в своё удовольствие. Прошла еще неделя в безвременной вечности, прежде чем я вспомнил наконец о своей цели.
— Кто ты? — спросил я, открывая первую книгу жизни чудовища.
Открыл и отшатнулся. Когда-то, бесконечное число эр назад, оно было человеком.
Мужчиной, жившим простой скромной жизнью, но мечтавшим однажды стать великим. И вот однажды судьба, вселенная или боги дали ему такую возможность. И человек воспользовался ей. Он шел по головам, ни перед чем не останавливаясь в достижении собственных целей. Личное кладбище человека росло, а цели становились всё запредельнее, пока, наконец, на закате собственной жизни он не нашёл то, что искал все эти годы. Нечто, оставленное на его планете творцами миров. Человек сделал это нечто частью себя и сам отчасти стал творцом. Теперь ничто не могло противиться его желаниями. Человек научился делать поверженных врагов частью самого себя, а их силы своими собственными, буквально пожирая тела. Он менялся с каждым поглощенным врагом, каждым разрушенным городом, каждой стёртой с лица земли страной. Со временем человек позабыл, зачем он всё это начал и не думал о том, к чему стремится. Для него существовал лишь голод. Теперь он убивал не ради каких-то абстрактных целей, а ради удовольствия. Он использовал свои потусторонние силы и магию для того лишь, чтобы мучить и истязать свои жертвы, растягивая их предсмертные муки почти до бесконечности. Тысячи и тысячи жертв, замученных и убитых ради превращения их страданий в потоки чистой тёмной магии. Человек достаточно освоил магию, чтобы уметь извлекать её из чего угодно. Однако только страдания других заставляли его чувствовать хотябы что-то. Человек так увлекся, что забыл каково это — быть человеком — и очень скоро человеком быть перестал. Он поглотил свой мир полностью, заполнил его собой, и пребывал в вечности размышляя над возможностью проникнуть в другие миры, сделав с ними то же самое, что он сделал со своим. В этот самый момент мы с Лизой и появились в его жизни.
Я отложил книгу в сторону. Неужели и я когда-нибудь могу стать таким? Да ну — глупости. А вот Лиза, наверняка, именно так свои врата и создала.
Вынырнул из Пустоты в реальный мир, в котором не прошло и секунды.
— Остановись! Остановись! — продолжало кричать дерево.
Я не остановился.
Срыгнул вниз, подхватил Лизу и побежал по воде прочь от умирающего чудовища. Считанные секунды визга цепных пил и громоподобных стонов живого растения и в облаке трухи гигантский древень осыпался лавиной кругляшков.
Я опустился на колени в воде и осмотрел девушку. Руки и ноги на месте, но кости переломаны, а мышцы и сухожилия надорваны. Чудовищу нравилось травмировать своих жертв и тут же исцелять, чтобы повторять процесс снова и снова. Я застонал как от боли — чудовищные извращенные образы из книги жизни монстра никак не желали покидать мою голову.
— У тебя остались ключи? — спросил я девушку.
Проклятая собака, захватившая мою голову в лагере наемников, мешала мне трезво соображать. Друг! Бежать! Спасать! Сбежав из лагеря я даже не подумал о том, чтобы взять отмычку на обратную дорогу. Выругавшись, я отключил оболочку треклятой псины, требовавшей, чтобы я начал прыгать от радости вокруг девушки и облизал ей лицо.
— Ещё не всё, — сказала она, — Найди его сердце.
Она кивнула в сторону чудовищной груды дров. Я осторожно отпустил её и направился назад к останкам монстра. Стало удивительно тихо. В безмолвном лесу слышался только плеск воды от моих шагов. Ни шепотка, ни шороха. Похоже в этом мире и правда жил лишь древень со своими отпрысками.
Камень нашёлся почти сразу. Размером со страусиное яйцо, полупрозрачный, гладкий и горячий, он излучал слабый зеленый свет. Я поднял его над головой, демонстрируя Лизе.