Прежде чем оставить полицейское управление, я вновь прогулялся по коридорам и заглянул в сейфы запертых кабинетов. Спустя полчаса меня, наконец, поймали и выпроводили из здания — но я узнал главного подозреваемого. Банда Пяти Улиц. Судя по фотографиям из личных дел, это были мои знакомые из восточного квартала. Именно к ним я и направился едва выйдя за порог здания полиции.
Макс на связь не выходил, пришлось искать детишек вручную. В ржавой барже тоже никого не оказалось и мне пришлось погулять по району, выспрашивая местных о том, куда направились мои знакомые. Каждый второй здесь меня узнавал и, если не плевался и убегал прочь (а таких оказалось совсем немного), то охотно делился полезной информацией. Один из моих знакомцев — Отис, тот самый, которого я тащил на себе в ночь знакомства с детишками — по словам местных днем работал в магазинчике своего отца.
— Привет, парень, — выпалил я, с размаху открывая дверь крошечного продуктового магазинчика.
Парень спрятался за прилавок и осторожно выглядывал оттуда.
— Не бойся — стрелять в тебя я не буду, — ответил я, — Хотя нет — погоди-ка. Это же ты в меня стрелял!
— Так уж вышло, — тихо проговорил он.
— Вылезай, не обижу.
Я подошел к нему. По пути взял шоколадный батончик и минералку. Положил на прилавок.
— Послушайте, — проговорил парень, пробивая чек, — Парни рассказали, что вы тогда сделали для нас. Извините, что стрелял вас.
— Да всё нормально, — я хлопнул его по плечу, — Ты же своих защищал. Кстати, где они?
Парень покосился на немногочисленных посетителей магазина и промолчал. Дождался, когда те оплатят товар и уйдут. Когда мы остались в лавке одни, он заговорил.
— Все прячутся, — он вздохнул, — Макс вроде бы вообще сбежал из города. Это всё интеры — точно вам говорю. Сначала взрыв на балу, теперь это похищение. Нас постоянно пытаются выставить виноватыми.
— А ты чего не сбежал? — спросил я.
— У меня алиби, — ответил он, — Меня парни в клинику свезли в тот день, когда вы интеров покрошили. Сказали там, что мимо проходили и меня случайно задело. Вот я все эти дни в койке и провалялся, глотая зелья.
— То есть мэра не вы взорвали? — спросил я.
— Не мы, — он замотал головой, — Мы, конечно, богачей из центра тут не жалуем — но, чтобы мэра убивать…
— Слушай, перекресток Пяти Улиц — это же ваша территория. Вчера в "Дикой Розе" людей похитили. Тебе известно об этом что-нибудь?
— Ну что-нибудь само-собой, — невесело усмехнулся он, — Об это же весь город болтает. Клару Фанфару похитили! С ума сойти — убийство мэра так не обсуждают.
— Так это тоже не вы? — спросил я.
Отис нахмурился.
— В районах вроде нашего люди иногда пропадают — это правда. Но Макс и другие главари в нашем такого не допускают. Работорговля, продажа детей на алхимические зелья — такое мы не одобряем. В прошлом году мы с такой шайкой сами, безо всяких жандармов разобрались.
— А кто из ваших может знать об этом больше? Мне интересно — не видел ли, кто-нибудь что-то интересное, о чём полиция не знает?
Парень почесал подбородок.
— Спросите Сокола, барин, — сказал он, — Я дам вам адрес и предупрежу, что вы от Макса. У него дом недалеко от площади.
Отис нацарапал мне на старом кассовом чеке пару цифр — номер квартиры и дома. Я распрощался с парнем и отправился на свидание с Соколом.
Был в квартале от дома Сокола, когда на телефон позвонили с незнакомого номера. Я взял трубку.
— Это я, Свирель, — сказала девушка на другом конце, — Отис сказал, что вы заходили. Мы можем встретиться?
Она ждала меня в баре недалеко от перекрестка Пяти Улиц. Одетая в потертую армейскую куртку, украшенную нашивками и цветами, в вязаной шапочке, она сидела в углу, теребя в руках салфетку и покусывая губу.
— Свирель, привет! — сказал я, присаживаясь к ней за столик, — Хотел встретиться с Соколом. Но мне кажется, ты можешь мне больше рассказать. Почему ты не хотела, чтобы я ехал на бал в ночь покушения на мэра? Ты ведь что-то знала тогда?
Девушка помолчала, словно взвешивая свой ответ.
— Я слышала, как Макс говорил с одной женщиной накануне, — сказал она.
— Что за женщина?
— Я не видела её лица, — ответила Свирель, — Она была в дорожном плаще, очень дорогом, в солнцезащитных очках с огромными стеклами и шелковом платке на голове. С ней был охранник. Не знаю, что она предлагала — всего разговора я не слышала… Но они говорили что-то о благотворительном бале. Не знаю, что она сделала ему за предложение, но Макс отказался и прогнал её и она сказала, что тогда найдёт кого-нибудь другого для работы. Она приезжала на новом гелике — я записала номера.
Девушка скинула мне фото машины на телефон. Помолчала.
— Такие люди редко заезжают в наш район с добрыми намерениями. Чаще всего хотят купить или продать что-нибудь запрещённое. Или найти ребят для какого-нибудь мутного дела. Те, кто соглашаются, обычно оказываются в сточной канаве или в тюрьме.
— Как Рубин? — спросил я.
Макс рассказывал мне, что главаря их банды держат в каталажке.
— Нет, — девушка замотала головой, — Рубин работает только на себя. Он таких, как та женщина, не любит.
— А про похищение из "Дикой Розы" тебе что-нибудь известно? — спросил я.
— Ребята видели, как тех двух затаскивали в машину. Записали номера — та же машина, на которой та женщина приезжала к нам.
Я не знал, можно ли ей верить. Будь она замешана в этом деле — свалить вину на кого-то другого было бы её первой мыслью. Девушка на гелике. В любом случае, я решил проверить номера, когда закончу с делами здесь.
Я поблагодарил Свирель и отправился на встречу к Соколу. Если он сможет подтвердить информацию о машине, в которой увезли Клару и Ставра, я мог бы продвинуться в своём маленьком расследовании чуть дальше.
Охранник в доме Сокола долго разглядывал меня через крошечное окошечко в двери, но после того, как я предъявил ему записку Отиса, всё же впустил. Очень прилично одетый парень в костюме и галстуке. Он уместно смотрелся бы в дверях какого-нибудь модного клуба, но никак не в логове уличного бандюгана.
Поднявшись по узкой скрипучей лестнице на третий этаж я встал перед закрытой дубовой дверью и постучал.
— Входите, — произнес мужской голос.
За столом, заваленным мятыми купюрами и мешочками с красным порошком, сидел темноволосый усатый мужчина средних лет в черном деловом костюме, полосатой рубашке и узком черном галстуке. Рука в коричневой кожаной перчатке барабанила по столу. Из под полы пиджака виднелась рукоять пистолета. Он придирчиво осмотрел меня с ног до головы.
— Где Сокол? — спросил я его.
— Зависит от того, кто спрашивает, — ответил он.
— Я ищу своих друзей. Они пропали вчера из гостиницы "Дикая Роза"
В спину мне уперся пистолетный глушитель. Второй мужчина в точно таком же костюме затаился в темноте возле двери.
Я решил пока поднять руки. Стоявший сзади обыскал меня и, естественно, ничего не нашел. Усач за столом жестом указал мне на боковую дверь. Под дулом пистолета я прошел мимо него и в сопровождении второго отправился дальше. Боковой коридор заканчивался еще одной дверью, из-за которой доносились приглушенные крики. Мой конвоир стукнул пару раз и нас впустили.
Внутри обнаружился мужчина в потертой кожаной куртке, джинсах и остроносых "казаках". Совершенно очевидно, что это и был Сокол. Он лежал на полу, связанный по рукам и ногам. Рядом стояло ведро с водой и мокрой тряпкой. Над главарем банды склонились трое. Два человека наряжены точь-в-точь как мой конвоир и второй, оставшийся в комнате со столом. Третий же был одет явно богаче остальных. Белоснежный костюм с золотой вышивкой от правого плеча до левого бедра опоясывал пояс, удерживающий короткий белый меховой плащ. Голову парня украшал тонкий золотой венец.
Мужчина, до этого сидевший возле Сокола на корточках, поднялся и повернулся ко мне. Светлые волосы, голубые глаза, стройный и атлетичный — на вид ему было лет двадцать с небольшим. Он недолго буравил меня взглядом, после чего посмотрел на моего конвоира.