— Добрый вечер, — сказал я им, — Никому не двигаться.
2
Мы уже два часа тряслись по насыпной дороге, направляясь на юг от города. Парни согласились сотрудничать почти сразу, но Свирель всё ещё отмалчивалась.
— Я только одного понять не могу — нахрена комиссару понадобилось убивать мэра?
Посмотрел на девушку — та отвернулась.
— Комиссар никогда бы не пошёл на такое, — заговорил водитель, — Он делает всё, чтобы защитить город.
— Тебя я не спрашивал… — сказал я и снова посмотрел на девушку, — То есть вы поставляли комиссару людей из бедных кварталов, для того, чтобы он прикрывал глаза на ваши разборки с Интерфорсом и не давал жандармерии вмешиваться?
— Мы не отдавали ему своих, — буркнула девушка, — Никто из местных не страдал. Мы отдавали ему чужаков — пленников, привезенных откуда-то из-за границы.
— И вас не интересовало, что с ними делают?
— Никого не интересует, что делают с нами, — зло ответила она, — Почему нас должен волновать кто-то, кроме своих людей?
Мы ещё некоторое время ехали по грунтовой дороге, потом свернули на проселочную. Тряска стала настолько сильной, что водителю пришлось сбавить скорость. Вдали показалась деревня — я разглядел её инфракрасным зрением гончей — солнце село недавно, но ни одно окошко не светилось.
Мы проехали мимо череды пустых домов и остановились возле двухэтажного особняка. Неподалеку был припаркован темный микроавтобус и машина комиссара Флебенгаузена. Парни не обманули. Вывел их из машины и через портал выбросил к ступенькам полицейского управления. Закрыл портал и помог Свирели выйти из машины.
— Можно я тоже домой пойду? — спросила она.
— Конечно, — ответил я и направился ко крыльцу.
Я поднялся по ступенькам и услышал за спиной удивленное покашливание. Обернулся. Свирель вопросительно развела руки в стороны.
— А где портал? — спросила она.
— Зачем он тебе? Ключи в машине.
Дождался, когда она заведет мотор и отъедет и постучал в дверь. Никто не ответил. Серебряным диском портала срезал замок и вошел в дом. В холле и на кухне было темно — но мне свет не требовался. Спектральным зрением я заметил инфракрасные лучи, сплетаются в плотную сеть в нескольких сантиметрах от пола. Сигнализация. Несколько выставленных под нужными углами астральных зеркал решили проблему и мы спокойно пошли вперед.
Я зажег фонарик в телефоне и включил запись — двери, окна, лестницу, лазерные датчики на полу — всё это я отправлял на телефон Кзафата, ждавшего сигнала в лагере. Откуда-то снизу доносилась негромкая музыка. Тонкая полоска тусклого света пробивалась через прикрытую дверь под лестницей. За ней оказалось небольшое помещение и ступеньки, ведущие в подвал.
Тем временем пространственные ворота раскрылись и в прихожую ввалилась разношерстная толпа вооруженных наемников, возглавляемая Кзафатом и Тириэлем. Я показал на лестницу.
— Зачистите дом, потом прочешите деревню. — сказал я, — В подвал никого не впускайте, но и сами не суйтесь. Я там сам разберусь.
Наемники разделились на группы и рассыпались по дому. Я ступил на каменную лестницу и начал спускаться в подвал. Ступеньки выглядели очень старыми, а стены коридора поросли мхом.
Я встал перед приоткрытой дверью внизу. Именно оттуда пробивался свет и доносилась мелодия. Песня показалась мне знакомой — и точно, я слышал её на том благотворительном балу.
"Эти звезды и года, не разделят никогда…"
— Ни твое сердце, ни мою печаль! — громко пропел я, распахивая дверь в подвал.
Помещение оказалось куда больше, чем я ожидал. Круглое как цирковая арена, оно венчалось куполообразным потолком, покрытым резьбой, надписями и всё тем же мхом. В центре, ярко освещенные лампами, расположились несколько столов с центрифугами, колбонагревателями и прочим оборудованием для работы с химическими составами. Вокруг них с мензурками в руках суетилась Клара-Виола. Почти полностью обнаженная, тело её прикрывало лишь полупрозрачное бельё. Услышав мой голос, она обернулась и замерла.
Музыка смолкла. Вокруг столов стояли клетки, все пустые — кроме двух. В одной из них сидел крупный черноволосый мужчина, его мускулистое обнаженное тело покрывали шрамы. Он узнал меня первым:
— Олег Петрович! — воскликнул Ставр, хватаясь руками за прутья решетки, — Как же я рад вас видеть!
Я помахал ему и широко улыбнулся. Сейчас вытащу тебя отсюда. Я боялся, что уже не найду его в живых.
В другой клетке — женщина, худая и растрепанная. Она смотрела на меня со смесью интереса и недоверия.
— Знал, что вы меня найдёте, — услышал я голос инспектора, — Жаль, но вы опоздали.
Чуть поодаль от клеток, между двумя огромными цистернами я заметил его. Август полулежал на хирургическом столе, тонкие шланги, бегущие от цистерн, точно змеи обвивали его тело и уходили вглубь, под кожу. В руках он держал два пульта — один из них явно был от стоявшего рядом со столом старомодного музыкального центра.
— То есть всё это: покушение на мэра, стравливание всех со всеми, похищения — было лишь для одной цели.
— Стать магом? О, да — это стоило всего, — ответил комиссар, — Я бы отдал ещё больше при необходимости… Но на мэра покушался не я.
Ну конечно. Без покушения не было бы этих поспешных действий в последние дни — не было бы и этой дорожки из хлебных крошек, оставленной для меня.
— А кто во второй клетке? — спросил я, — Нет — не говорите. Сейчас угадаю — это Мария Борисова. Якобы погибшая на Тибете, якобы бежавшая в Индокитай с таинственным женихом. Пользуясь своими возможностями вы похитили бедняжку и держали её здесь для того, чтобы заставить Виолу работать на вас?
— Ну, это не был первоначальный план. Я собирался сделать всё проще — легонько надавить на Борисовых-Трубиных, пообещав вернуть им беглянку из-за границы и взамен на это предоставить мне одну из своих лабораторий и пару специалистов. Но они даже не захотели со мной разговаривать!
— Могу себе представить, — ответил я, — Ведь они маги. С юности, а возможно и с детства вы грезили о том, чтобы самому стать таким. Все эти могущественные и влиятельные люди, окружавшие вас с самого детства. Добрые волшебники. Оказавшиеся злыми, как только вы вышли из под опеки своих состоятельных родителей и окунулись в реальную жизнь…
— Добрые — ха! — воскликнул Август, — Да они всегда меня презирали. Держали моих родителей близко, чтобы паразитировать на их богатстве, а сами за их спинами всегда насмехались над ними. Для всех этих полубогов и их детей я был не более чем собачонка, с которой можно играть, но которую нельзя считать равной себе. В армии я просто в очередной раз убедился в том, в чём был уверен с раннего детства.
— А потом была Айодхья. Я наводил справки — этот город с древности известен как одна из колыбелей магов. В давние времена в храмах города сотни людей приносились в жертву ради магического порошка, способного усиливать способности магов. Вы с вашим взводом вероятно натолкнулись на один из таких храмов. Что же вы нашли там?
— Бетонобойный снаряд промахнулся мимо нашего бункера и угодил в стоявший рядом храм. Обычный музей — но воронка открыла проход в запечатанное тысячи лет назад подземелье. А там, как вы и догадываетесь, были просто горы этого порошка. Две или три тонны. Мы всё отгрузили в мешки и с помощью друзей в командовании вывезли в Империю и продали на черном рынке. Я получил свою долю — десять тысяч. Деньги совершенно недурственные, но чуть позже я узнал, чего порошок на самом деле стоит. И я говорю даже не про деньги. Те несколько килограммов, что достались мне — их сделали из нескольких десятков людей. Не-магов, таких же как я. И всё ради чего? Ради того, чтобы сэкономить время тренировок, набрать несколько килограммов астральной мышечной массы.