Минут десять я с интересом разглядывал обрубок, размышляя о том, будет ли новая рука лучше прежней, как коренные зубы лучше молочных. Или может будет наоборот — как когда меняешь заводскую деталь в приборе на аналог. Продолжив обдумывать ситуацию в этом ключе я отправился искать еду.
Первым делом я осмотрел кусты и деревья в поисках плодов. Ничего съедобного — только шишки и желуди. Закинул одну в рот — прожевать её удалось до странности легко. Всегда думал, что они гораздо тверже. Ну да ладно, вкуса никакого. Отплевавшись смолой, я подумал, что мне не помешает построить укрытие из веток. Я проспал всю ночь голышом и не замерз, но собственное жилье придало бы мне солидности в глазах местных женщин. Посмеиваясь над собственными шутками я отправился дальше на поиски еды и воды.
Выживать в лесу не так легко, как может показаться некоторым. За весь день я не нашел ни единой зверушки. Я почти отчаялся в своих поисках и собирался забросить это дело до следующего дня, когда набрел наконец на заросли каких-то лесных ягод. Я парень городской, но думаю, что это была малина. Замороженные и сморщившиеся они висели на голых ветвях.
Возможно виной всему был голод, но таких сладких и душистых ягод я никогда не пробовал. А может в те дни я просто ощущал жизнь намного острее, лишившись себя прежнего и полностью разрушив устоявшееся с годами мироощущение.
Я собирал крошечные ягодки, срывая их вместе с сухими листьями и горстями закидывал в рот. Чудесное лесное пиршество.
А потом меня нашел медведь.
Килограммов в пятьсот весом — совсем не такой большой даже по меркам нашего мира. Но мне он показался просто гигантским. Зверюга была не слишком агрессивная, однако попыталась цапнуть меня за ногу. Я, разумеется, пнул косолапого в морду.
Он встал на задние лапы, намереваясь задавить меня авторитетом. Однако я читал много книг по социализации и меня было не так-то легко сломать морально. Особенно с учётом всего пережитого.
— Послушай-ка ты, — сказал ему я, — Я первый нашел эту поляну. Вали отсюда.
И замахал руками.
У него был выбор и он его сделал. Косолапый бросился на меня. Портал срезал медведю голову.
Из неё я и сделал себе шапку, оторвав нижнюю челюсть и отделив основание черепа. Шкура снималась плохо — портал оказался очень острым, но не очень точным инструментом. Мне нужен был настоящий нож. Нарезав на тонкие полосы близлежащий валун я легко получил хрупкие, но бритвенно острые лезвия. Чтобы отделить мясо от шкуры я затупил лишь три из них.
Напялив на себя мокрую от крови шкуру и поправив шапку я весело зашагал на поиски воды. Мяса у меня теперь было предостаточно, хотя сырое было не таким вкусным, как я рассчитывал.
Две недели назад от всего происходящего я бы возможно обезумел, то теперь мне своё поведение казалось нормальным и вполне адекватным. Я задумчиво жевал сырую медвежатину, которая казалась мне мягкой как колбаса — и еще не представлял, насколько сильно контакт с другими измерениями повлиял на мой разум. Впрочем, изменения в собственном теле уже ощущал прекрасно.
Я ловил рыбу в реке, когда услышал стрекот вертолетных двигателей. Раньше мне не особо нравилось рыбачить. Слишком долго и скучно. Сидишь с удочкой и ждёшь, когда рыба схватит приманку. Или не схватит. Как игральный автомат, только медленный. Можно, конечно, ставить ловушки или бродить по мелководью с сетью — но такое тоже не для меня. Однако сейчас рыбалка доставляла мне огромное удовольствие.
Возле берега на мелководье подо льдом гудел водоворот. Портал втягивал в себя тонны воды, которая извергалась водопадом из второго, на берегу. Стоя возле потока, я пропускал его через корзину, собственноручно сплетенную из веток. У меня ушел на это весь день, но корзина получилась потрясающей.
Когда вертолет показался из-за деревьев у меня и в мыслях не было прятаться. Наоборот, я обрадовался, что меня спасут. Вертолет завис над рекой в паре сотен метров от меня. Опознавательные знаки на бортах отлично читались, государственный флаг на весь борт. Я решил, что это точно не могли быть люди “Кассиопеи” или “Ориона” или как их там. Боковая дверь открылась и с сиденья на меня уставился упитанный человек лет пятидесяти в костюме и галстуке. Я помахал ему. Человек что-то сказал пилоту и помахал мне в ответ. После чего достал винтовку с оптическим прицелом.
Других намеков мне не понадобилось. Я бросился к деревьям. Прогремел первый выстрел, пуля ударила в ствол совсем рядом от меня. Нырнув в подлесок, я на мгновение замер, после чего вскочил на ноги и снова побежал. Вертолет кружил где-то сверху. Им меня точно было не видно, однако выстрелы продолжали греметь один за другим.
— Остановитесь! — заорал я, — Я не медведь! Это просто комбез такой! Я его сам сде…
Пуля выбила крошку из камня у меня под ногами. Я снова бросился бежать, на этот раз зигзагами. Стрелок каким-то образом видел меня сквозь ветви и еловые кроны.
— Я не медведь! — орал я во всё горло.
Я правда надеялся, что меня услышат. Путь пошел вверх по склону холма, скользкому и заснеженному, и бежать стало труднее. Не знаю, что на меня нашло тогда — мной овладел животный страх. Жизнь в лесу не прошла даром — я сам стал животным. Меня пугал рокот вертолетных двигателей, пугали выстрелы. Всё, чего я хотел — это сбежать подальше, забиться в какую-нибудь нору и не вылезать оттуда до полуночи.
Вскарабкавшись на вершину холма я, к своему ужасу, понял, что деревьев здесь куда меньше, чем внизу. Я стал делать еще больше зигзагов, особенно на прогалинах, где я был легкой мишенью.
Я держал портал открытым над головой, но он был совсем крошечным и не прикрывал меня полностью и я совершенно не представлял себе, куда может лечь следующая пуля.
Добравшись до противоположного склона холма я сиганул вниз и покатился с горки. Подхватив пару камней я запустил их через портал. Падение усилило бросок и камни точно из пращи полетели вверх. Не знаю, попал ли я, но сбить вертолет булыжником я едва ли надеялся.
— Я не медведь! — прокричал я во всё горло, вставая на ноги, и вновь устремился вперед.
Вдали показалась маковка маленького Волгин-центра. Так я впервые и понял, где нахожусь. Культ первого председателя Конфедерации распространен лишь в Сибири. Но откуда церквушке взяться посреди лесной чащи?
Я решил подумать об этом позже и что было сил устремился в сторону покосившейся хибары. Сто метров. Пятьдесят. Я подумал, что будет обидно, если меня пристрелят в нескольких шагах от церкви. Обидно, но очень кинематографично.
С разгону вышиб двери и растянулся на досчатом полу, подняв облако пыли. Алтарь уставленный сгнившими фруктами, поделками из шишек, бумажными журавликами и фотографиями печальных изможденных людей разного возраста, казался давно заброшенным. Подсвечники стояли пустыми и лишь светлый лик Белобрового казался свежим и незапятнанным. Выставив большой палец и мизинец, я осенил себя знамением Первого и мысленно попросил Председателя о помощи. Вообще я не слишком верующий человек, к тому же в европейской части страны религия у нас более… традиционна. Но оказавшись в роли загнанного зверя я был готов принять помощь от кого угодно.
Вертолет завис где-то над маковкой центра, но снайпер больше не стрелял. Я осторожно выглянул из дверей и посмотрел на небо. Тотчас же грянул залп.
Пуля нырнула в портал над моей головой, вынырнула из другого и с визгом разбила стекло кабины вертолета. Винтокрылая машина накренилась и заваливаясь на правый бок быстро начала уходить в сторону.
— Хвала Белобровому! — прокричал я, точно фанатик из рекламного ролика Центра.
И тут же ринулся в лес, в противоположную от вертолета сторону.
Следующие несколько часов — а по моим ощущениям и дней — я провел под корягой в замерзшей болотистой низине. Я жалел о том, что бросил всю выловленную рыбу на берегу и не смог найти обратную дорогу к ней. Впрочем, лягушки и ящерицы, которых я выскребал из-подо льда и замерзшей земли, оказались совсем неплохими на вкус.