Шаги Драговита гулким эхом пронеслись по пустому коридору. Он зашел в зал, сжимая телефон в руке. И для наглядности показал мне его:
— Я договорился. Мы можем отправиться туда прямо сейчас.
— Мы?
— Александр Лукич, я же понимаю что мой сын натворил что-то пострашнее, чем поломка зеркала. Вы же не думаете всерьёз, что я останусь в стороне? Этой мой сын. И я должен быть рядом.
Вот и слабое место в этом огромном храме хладнокровия. Если бы повод не был столь печальным, я бы порадовался — всё же живой человек. Есть что-то, что его трогает.
И, судя по взгляду, он не отступит. А времени спорить нет.
— Хорошо, тогда отправляемся без промедлений. Только одно я попрошу, дайте нам поговорить наедине. Поверьте, вашему сыну я навредить не хочу. Скорее наоборот, помочь. Если это возможно.
— Вы можете мне объяснить, в чём дело? — в его голосе появились панические нотки. — Тихослав в опасности?
Ну ещё бы. Связаться с темным магом — не просто опасность, это приговор. Пока ещё никто из заключивших с ним сделку не выжил. Ну, пожалуй, кроме барона Пархомова. Но тот и молчит, наглядно увидев что случилось с братом.
Я допускал очень маловероятный исход — что парень не виноват. Покрывает кого-то, как вариант. Поэтому отцу озвучивать подозрения я не мог. Такие вещи не забудутся, даже окажись Тихослав невиновным.
Но беспокойный родитель под рукой мне тоже был не нужен.
Так что я натянуто улыбнулся и немного преуменьшил:
— Полагаю, что нет. Но такое возможно, так что нам стоит поспешить.
— Моя машина возле павильона, — Драговит кивнул, удовлетворенный моим ответом. — Прошу за мной.
Вот и хорошо, чем быстрее я обнаружу где спрятан артефакт, тем быстрее обезврежу его. И снова перейду дорогу магу смерти...
Может и мне наведаться к конной группе Аничкова моста? С таким-то везением.
Глава 3
Прежде чем мы отправились в путь, я попросил никого к артефакту не подпускать. Под каким угодно предлогом, но зал держать надёжно запертым. Для всех, кроме меня, естественно.
Меня чуть не прибило, потому что я использовал свою силу, по сути запустившую какой-то скрытый защитный контур. Я воздействовал на один артефакт, а зацепил и второй.
Но в том, что ловушка не отреагирует на кого-либо другого, я был не уверен. Так что лучше было подстраховаться.
Драговит к этому отнёсся с пониманием и лишних вопросов задавать не стал.
Автомобиль ректора был неброским, но от этого не менее великолепным. Одна из самых дорогих имперских марок, «Лесснер» — как раз для тех, кто лишнего внимания к себе привлекать не желает. Ну а знающие оценят по достоинству.
Я одобрительно осмотрел идеальные плавные формы. Такую машину ласточкой не назовёшь, уж скорее хищный зверь.
Ряпушкин мой взгляд заметил, и на его губах даже подобие улыбки появилось: понравилось, что я оценил.
— Прошу, — ректор указал на пассажирскую дверь и, к моему удивлению, сам сел за руль.
Кожа сидений была мягкой и удобной, а заведённый мотор ласкал слух мощным утробным звуком. Я сосредоточился на магических потоках и обнаружил, что в машине вообще не использовался эфир. Ну, кроме источника топлива, конечно же. Исключительно механизмы, причём из материала, подходящего для работы артефактора.
Всё, такой же себе хочу!
Однозначно, решу вопрос с целителем и возьму себе «Лесснер». Великолепная работа, которую я смогу сделать ещё лучше.
Улыбнувшись этим приятным мыслям, я откинулся назад и расслабился. Любая дорога в подобном комфорте в удовольствие должна быть. Что бы ни ждало в конце пути.
Тем не менее чтобы не терять времени, я завёл беседу на интересующую меня тему:
— Расскажите мне, Драговит Ижеславович, каким образом проходят испытания? Существует определённый порядок, расписание?
— Жребий, — коротко ответил мужчина, но всё же дополнил, заметив что мне этого недостаточно: — Чтобы избежать претензий в пристрастии и протекции. Как вы знаете, наши ученики принадлежат в основном к высшему свету. Назначать какой-то порядок в этом случае — не просто головная боль. А сущий кошмар. Вплоть до дуэлей доходило.
Я понятливо кивнул. При императорском дворе все привилегии выдавались лично правителем. И его слово никто оспаривать не решился бы. А тут Ряпушкин, не имеющий титула, распределяет места... Можно представить, сколько скандалов вокруг этого возникало.
Но меня даже не это интересовало. А тот факт, что к зеркалу первым мог подойти совершенно любой из претендентов. То есть цель не была конкретной.