- Я не знаю, о чем ты вообще говоришь.
Марко схватил меня за руку, и посмотрел мне в глаза. Он покраснел от злости, растрепанные волосы лезли ему в глаза.
- Ты прекрасно знаешь, о чем я. Я говорю, прекращай.
Сейчас уже Андреа остановился, и наблюдал за нами. Я резко вырвала руку из захвата Марко.
- Я видела его всего два раза. Он помог мне. Ты не понимаешь, он спас мне жизнь! – я кричала, не осознавая того. – Если бы не он, меня бы здесь не было!
- Заткнись! Он поганый захватчик!
Марко с силой схватил меня за руки. Он почти рычал.
}(прода от 10.08)}
- Прекрати, ты перегибаешь палку! – вмешался Андреа. Он встал между нами и с силой оттолкнул брата. – Беа, с тобой все нормально?
Я могла только кивнуть. Марко вскочил на ноги и послал мне испепеляющий взгляд, но под суровым взором Андреа он не посмел ко мне приблизиться.
- Нам надо ее наказать! Она предательница, спуталась с нашим врагом!
Я скривилась. Это действительно уже слишком.
- Да как ты смеешь говорить подобное! – разозлился Андреа. Марко не стал отвечать, лишь свирепо зыркал на нас.
Да, меня видели с вражеским солдатом, я и так чувствовала себя виноватой, и мне не нужно, чтобы меня судили и чтобы мне становилось еще хуже. И потом, действительно, если бы не Алекс, меня бы здесь и правда не было.
Весь оставшийся путь я молча шла со старшим братом, Марко шел за нами. Мы с ним не разговаривали целый день.
Городок был в худшем состоянии, чем я его помнила. С тех самых пор, как я вернулась в свое время, я там была всего три раза, и каждый раз ситуация становилась все драматичнее.Комендантский час – в шесть вечера- запрещал выходить из дома, немцы совершали набеги на дома самых беззащитных и мучали каждого, кто попадался им на пути.Моим братьям следовало быть осторожными, чтобы их не узнали. Именно поэтому они отпустили бороду. Андреа разрезал лакричную палочку на несколько частей, чтобы не бросалось в глаза. А надела на голову покрывало, чтобы скрыть лицо и волосы. Мы прошли перед группой четырех солдат, опустив глаза, стараясь не выдать себя ни словом, ни жестом, ни вздохом. Немцы ничего нам не сказали, лишь пристально изучали нас, держа руки на пистолетах. Я задрожала: со дня последней атаки, в каждом немце я видела солдата, которого убил Алекс. Через сотню метров, после пустынных улочек, мы приблизились к главной площади. Я знала, что найду Омбретту и Джулию, что через какое-то время они откроют бар, да так оно и было.Я побежала к ним навстречу и обняла их.
- Я не знала, что вы сегодня придете, - радостно улыбнулась Омбретта, прежде чем поздороваться с Андреа. Их история уже закончилась, Андреа сказал девушке, что занят важными делами. Омбретта тяжело восприняла откровения брата, но я не могла скрыть свою радость, потому что эта девушка мне никогда не нравилась. Как я поняла, и Джессике она тоже не нравилась. Я все обнимала Джулию, я была рада, что с ней все хорошо.
- Что вы здесь делаете в такую рань? – спросила она меня.
Я посмотрела на часы на башне, семь утра. Нам понадобилось всего два часа, чтобы дойти до городка.
- Андреа нужно поговорить с нашим отцом. Больше я ничего не знаю.
У Джулии были грязные волосы и усталое лицо, такое впечатление, что она днями не спала.Я чувствовала себя виноватой перед ней.
- Как ты? Мне рассказали, что…
- Это просто ужасно! Я не могу спать, Беа, каждую ночь мне снятся кошмары. – Джулия утерла слезинку рукавом.
Я еще сильнее обняла ее.
- Тебе нужно успокоиться…
- Здесь все хуже и хуже. С нами обращаются, как с рабами. Боюсь даже думать, до чего они могут дойти! Помнишь наших старых друзей: Алекса, Франка?
- Их больше нет здесь, их сослали неизвестно куда, нас больше никто не может защитить!
Я рассказала Джулии, что случилось со мной в палатке у немца, но не сказала, что Алекс меня спас. Я еще больше напугала подругу, но, по крайней мере, та перестала рыдать.
- Вам тоже плохо в лагере? – разбитым голосом спросила она.
Я посмотрела на ее опухшие глаза. Джулия еще больше запустила себя с тех пор, как я ее видела в последний раз.Рядом с ее ухом я увидела зажившую царапину, с ней плохо обращаются новые хозяева бара. Я не захотела пугать ее еще больше, и сказала, что мы справляемся.
- А у Эцио как дела? Он больше не приходил ко мне!
- У твоего брата все хорошо, - соврала я, - я видела его несколько дней назад,жив-здоров, на нем ни царапинки.
- Пожалуйста, передай ему кое-что от меня, - попросила Джулия.
- Эй вы! – раздался злобный мужской голос в баре. – Я плачу вам не за то, чтобы вы тратили время на болтовню! За работу!
Новый хозяин, четвертый за несколько месяцев – крепкий мужик с поросячьим носом, с двумя разноцветными глазами. Говорили, он немец по рождению, именно поэтому ему разрешили снова открыть бар.Джулия вытерла слезы рукавом.
- Если бы он нам платил, - прошептала она. – Нам дают кое-что поесть, и это хорошо, здесь все меньше еды, но не платят ни монетки. Мне жаль, я не могу предложить тебе даже суррогатный кофе.
Джулия стала накрывать на стол. Я попрощалась, и пообещала зайти к ней позднее.
}(прода-2 от 10.08)}
Мы дошли до лачуги, куда были вынуждены перебраться наши родители. Двухэтажный домишка площадью меньше 15 квадратных метров - они жили там вместе с дедушкой, который в последнее время плохо себя чувствовал: Дебора однажды просто не вернулась домой, и никто так и не узнал, что с ней стало. Дедушка впал в депрессию, и физически ему тоже было неважно.Наша мама не сказать, как обрадовалась, когда открыла дверь и увидела нас. Видно, папа ей не сказал, что мы придем. Мама предложила нам только что собранные фрукты, она была дома одна. В доме был странный беспорядок: одеяла валялись на полу, как будто их нарочно туда бросили, перевернутые стулья валялись рядом со столом. Мама тоже выглядела странно: усталое лицо, мешки под глазами, мятая одежда. Казалось, она враз постарела, в волосах появились седые пряди. Я поняла, что она не мылась несколько дней. Мы обменялись понимающими взглядами с Андреа.
- Милые мои, как выросли, как вы? Беа, ты похудела, вам хоть дают есть в лагере? Почему бы тебе не вернуться к нам, хоть ненадолго побудешь в безопасности?
- Мама, - прервал мать Андреа, - ты-то сама как? У вас все хорошо? Где папа, дедушка? Что вообще происходит в этом доме?
Мамино молчание было нехорошим.
- Что произошло, мама?
Я поняла, что мама еле сдерживала слезы.
- Мама, что с вами сделали? – я обняла ее, стараясь быть ласковой, понимающей.
- Папу с дедушкой забрали на допрос в немецкий лагерь.
}Марко застыл, а Андреа с силой ударил кулаком по столу. На лбу у него вздулись вены.}
- Почему? Сколько времени они там?
- Андреа, пожалуйста, успокойся, - прошептала мама. – Со вчерашнего вечера…
В дверь заколотили. Мои братья вскочили на ноги.
- Быстро, наверх! – негромко сказала мама, показав рукой на лестницу.
С улицы донесся голос дедушки:
- Это мы, не волнуйтесь!
Мы остановились на полдороге, я облегченно выдохнула. Мама не смогла сдержать слез, и расплакалась, но уже от радости. Андреа открыл дверь, и папа с дедушкой зашли домой. Они не ожидали нас увидеть. Остановились в удивлении, и постарались улыбнуться. Я вздрогнула, когда рассмотрела их при солнечном свет: у папы застыла кровь на лбу, под опухшим глазом лиловел синяк. У дедушки тоже были синяки на лбу и на руках. Они дрожали от холода, чтобы их унизить еще больше, их раздели и оставили на них только нижнее белье, все в кровавых разводах.
- Что произошло? Что с вами сделали? – закричали мы с мамой.
-Успокойтесь, мои дорогие! – улыбнулся дедушка, обняв нас всех. – Как я счастлив вас видеть!
Папа не пошевелился, даже когда мама обняла его. Он только серьезно сказал Андреа:
- Нам надо поговорить.