Андреа не ответил мне.
- В ту ночь, когда я ее нашел, она возвращалась домой в компании вражеского солдата… Она часами говорила мне, что сомневается в правильности своей работы…
- Она же была медсестрой, правильно?
Андреа кивнул.
- Беатриче стала ею совершенно внезапно.
Я кивнула: мне и это снилось.
- Сестра говорила, что хочет помогать другим, пусть мне иногда казалось, что не так уж и хочет…
- Например?
- Например…,- у Андреа задрожал голос, - в тот день, когда я ее потерял…
Я даже наклонилась поближе к Андреа. Рядом со мной Маттео дожевывал очередное пирожное, мне казалось, вот-вот заснет.
- Как это случилось?
- Не помню толком. Я много лет пытался забыть этот день. В нее стреляли и…
Слова застряли у него в горле.
- Она умерла в тот день?
Андреа покачал головой.
- Много недель она провела в агонии. У нас больше не было приемного покоя, немцы все ликвидировали, а лечение, которое ей оказывали… было слишком поспешным. И я даже не смог с ней попрощаться…- Андреа сжал кулаки со злости.
- Почему?
- Когда она умерла, ее тело исчезло. Может, Беа вынесли медсестры, не знаю. Никто не сог мне сказать, что с ней стало…
Я побледнела.
- А почему именно медсестры вынесли ее тело?
- Откуда я знаю! Когда мы вернулись с очередной вылазки, я увидел, что лагерь разбирают… Было непонятно, кто занимался моей сестрой. Даже ее друг-немец исчез…мне становится плохо, когда я об этом думаю…
Я дала взволнованному Андреа носовой платок. Наверное, я задала слишком много вопросов. Я подождала, пока он успокоится, горячо поблагодарила его и попрощалась: я достаточно порылась в его прошлом, на тот момент этого хватало. Мы вернулись к машине по темноте. Мы даже еще не уехали, когда перевозбужденный от обилия эмоций Маттео начал атаковать меня вопросами:
- Джесс, вау! Откуда ты все это знаешь? Ты знаешь о его молодости больше, чем он сам! У вас общие родственники? Или тебе что-то рассказывал кто-то из его старых друзей? Только не говори мне, что это твой настоящий дедушка!
- Не говори ерунды, - разозлилась я. – Ты обещал мне не вмешиваться с вопросами, старайся, чтобы я больше тебя не стыдилась, хорошо? Ты практически сожрал все пирожные… не ты ли мне говорил, что больше не будешь есть сладкого, от которого у тебя прыщи?
Я была расстроена, зла, и проигнорировала попытки Маттео оправдаться.
- Верни кресло в прежнее положение, пожалуйста, а то родители плохо о нас подумают.
Я включила радио, опустила окошки, и мы не разговаривали всю дорогу назад.
Тайные встречи
- Спокойной ночи, парни!
- Спокойной ночи, Беа!
Я попрощалась со своими пациентами, и вышла из приемного покоя. Я слишком устала этим вечером, мне не удалось поужинать: от суррогатного желудевого хлеба и псевдосоуса меня тошнило. О, как бы я хотела съесть бабушкину лазанью, сидеть на террасе и смотреть на море…Я прогнала эту мысль и зажевала лакричную палочку, которую оставил мне Андреа. По крайней мере, хоть какой-то другой вкус. Я добралась до палатки и растянулась на лежанке. Мария, с которой мы делили обиталище, еще не пришла. Немного отдохнув, я поднялась и открыла окно, чтобы проветрить. Это не было настоящим окном, просто кусочком прозрачного пластика – надо было только открыть молнию. Проверив –вокруг никого не было, я достала из-под кровати сумку с личными вещами. Нам не следовало ничего оставлять, в случае скорой эвакуации лагеря будет сложно обзавестись новыми личными вещами. Я вытащила пластиковый пакет и вытряхнула содержимое на лежанку. Вот оно зеркало, так и ждет, чтобы его склеили.
}Каждый вечер я доставала его и складывала осколки, в каждом из которых комната отражалась под разным углом. У меня не хватало смелости склеить зеркало. Я даже не понимала, хочется мне вернуться в будущее или нет. Я сложила осколки в конверт, и еще раз внимательно оглядела кровать, чтобы ничего не потерять. Может, в душе я уже знала ответ, только не хотела признаваться даже самой себе. Наверное, Джессика тоже разбила свое зеркало. Наверное, я застряла в своем времени навсегда.}
Когда я поднялась, чтобы сменить униформу медсестры, то почувствовала, как закололо в боку. Рана, полученная при предыдущей бомбежке, еще не затянулась, наоборот, на моей сорочке осталось кровавое пятно размером с кулак. У меня не было с собой дезинфицирующих средств, и поэтому я всего лишь сменила повязку и надела старенькую ночнушку. Когда я уже залезла под грубую хлопоковую простыню, и собиралась погасить две свечки, освещавшие небольшое пространство, я услышала странный звук снаружи. Я поднялась. Прислушалась. Такое впечатление, будто кто-то кидал на крышу камешки. Я выглянула и собиралась забить тревогу. Кусочек цемента, неизвестно откуда взявшийся, пролетел прямо перед моим лицом. Я закрыла палатку и собиралась бежать предупредить командование, как вдруг услышала тихий мужской голос, который меня звал. Брат?
- Беа, Беа, это я! Выходи, прошу тебя!
У говорившего был отличный итальянский, без немецкого акцента. В раздражении я подняла глаза к небу. Когда я приблизилась к неясной мужской фигуре, то поняла, что была права – это Алекс. Он стоял, прислонившись к дереву, со своим вечным выражением превосходства на лице, будто бы он самый красивый в мире. Да, он и правда был красавцем: ангельское лицо, четко очерченный рот, невероятной насыщенности зеленые глаза. При других обстоятельствах я бы в него влюбилась.
Он познакомился с Джессикой в прошлом году, Алекс был одним из немецких солдат, оккупировавших городок. Он не был СС-совцем, я никогда не видела, чтобы он кого-то убивал или плохо с кем-то обращался, у него было такое невинное лицо, что я не могла представить себе, что он мог бы кого-то даже ударить. Тем не менее, Алекс оставался врагом. Когда я еще жила в городке, то часто видела, как он с товарищами совершали набеги в поисках еды в дома моих соседей,может, он был не худшим из немцев, но все-таки был немцем. Я не хотела иметь с ним ничего общего.
Эта нахалка Джессика, должно быть, доверяла ему. Когда исчез Эдуардо, Алекс всегда придумывал предлоги, чтобы оказаться рядом. Когда я увидела Алекса впервые, то чуть не хлопнулась в обморок. Он постучался в дверь, одетый в военную форму. Хорошо, что со мной был Марко: брат дал ему две банки тунца и одну фасоли. Я часто видела Алекса в городке, на заброшенных улицах, или на центральной площади, когда он с товарищами пил кофе в баре. Алекс мог часами пялиться на меня, а я, красная от смущения, не знала как себя вести. Он не впервые искал меня ночью, после того как заканчивал свой дозор. Я всегда посылала его бранными словами, не давая ему даже возможности заговорить со мной, а он всегда возвращался.
«Эта история должна закончиться», - подумала я, идя ему навстречу.
Поднялся сильный ветер, небо затянуло тучами, и не было видно звезд. Я осторожно продвигалась навстречу Алексу, стараясь, чтобы меня никто не заметил: если меня увидят, то выкинут из лагеря, а ради подобного человека я не хотела идти на такой риск. Я молча следовала за ним на расстоянии, Алекс повернул в лес. Когда мы добрались до более уединенного местечка, Алекс остановился. Я, скрестив руки на груди, строго смотрела на него.
- Алекс, а сейчас что тебе нужно?
Он молча, не отрываясь смотрел на меня.
Становилось все холоднее, и я начала дрожать.
- Ты должен перестать искать меня.
Джессика – дурочка, я бы немцу и слова не сказала.Немцы делали в нашем городке все, что им вздумается, они даже осмелились прийти в дом к Джулии и изнасиловать ее! Я бы никогда никуда не пошла ни с одним из них, будь он хоть самым красивым! Алекс грустно смотрел на меня, нервно крутя пуговицы мундира. И сегодня у него был пистолет.
- Беа, прошу тебя, выслушай меня. Я здесь только ради тебя…
Он взял меня за руку, но я сразу высвободилась.