— Ну и что, что у нас всего один роддом? Пусть он будет № 3, у читателя сложится мнение, что с роддомами у нас в городе полный порядок! — поучал стажерку более опытный мэтр журналистики.
— Да, да благополучно родила, — бубнил он в трубку, сколько родила? Сколько? — поторопил он фотокора кивая на неоткрытую карту.
Мячиков, с замиранием сердца перевернул глянцевую картонку. Дама!
— Очко! Двадцать одно! Блин фартит тебе сегодня, — позавидовал он везению фотокора.
— Да, да, так и пишите! — снова забубнил он в трубку, — ну и что? Пусть знают, что у нас в Клюевске тоже рожать могут, не только эт самое, одним этим самым процессом заниматься! Все, все, не тяните, давайте в набор! — и бросил трубку раздраженный очередным проигрышем сторублевки.
— Давайте, разгребайте сами свой очередной ляп! — шеф оторвался от начальственного кресла и отправился ликвидировать последствия открытия сауны.
— Пишите, Людочка, — развернулся Филькин к стажерке, — Пишите…..
— Что писать, Геннадий Куприянович? — с готовностью распахнула блокнот Людочка.
— Опровержение, опровержение будем писать Людмила! — посуровел Филькин.
— Во вчерашнем номере газеты, была допущена ошибка….
— Досадная ошибка! — поддакнул фотокор Мячиков.
— Да, да! Досадная ошибка! Ну и так далее, что вас там не учили, как писать опровержения?
— Учили, только я не знаю, сколько родила, писать… потупилась Людочка.
— Пишите, как все нормальные люди рожают — один, два…
«Один два» — строчила в блокноте стажерка, забыв поставить запятую между цифрами.
Во дворе дома № 17 по улице имени летчицы Гризодубовой, рано утром следующего дня, дворник Митрич, привычно развернул свежий номер городской газеты «Полесск — Клюевското вестника».
Дом висельника
После смерти Николая Ивановича остался дом. Так себе постройка, не особо-то и баская: две комнаты, да рубленая, бревенчатая пристройка из двух комнат. Зато усадьба — обзавидоваться! Огород полого спускался к речке, а точнее к основательно заросшей тополиной роще. По весне, в пойме речки буйствовали соловьи, да в заполненном осокой болотце, квакали лягушки. Все это природное любование досталось племяннику Николая Ивановича — Сергею. А по нашенски, по науличному, Серёге.
Серёга обретался в городе и даже на похороны своего щедрого дядюшки умудрился опоздать. Припылил на старенькой «Жиге» как раз когда опустили в могилу гроб. Нет, вынимать из-за него, мы не стали — примета плохая, а закапывать повременили. Подождали, пока Серёга тёр кулаком сухие глаза, изображая горе и печаль по ушедшему дядюшке, а потом взялись за лопаты.
Серёга проникся к нам по поводу ушедшего в мир иной родственника и выставил литр водки. Это копать могилу, да обряжать покойника в последний путь, никого не дозовешься, а вот водку пить, так все набежали. Вот и завалилась вся наша шумная компания в наследуемый дядюшкин дом. А там, пошло — поехало! Короче: в нашей компании как — одной бутылки мало, две — много, а вот три — в самый раз!
Уехал Серёга из села на третий день. А мы остались. И остались вроде как за негласных хозяев дома. Ясное дело — ключи от замка, мы где-то потеряли и заходили в дом по простому — вынимали пробой из косяка и все дела…. Со временем, хозяев становилось больше, кто-то проговаривался знакомым, кто-то приводил подружку. Ну не целоваться же в холодный вечер на улице. Так и служил верой и правдой нашей компании домик у реки. Служил до самого августа. А в августе случилось это. Жуть, если рассказать во всех подробностях! Попробую, но учтите — буду беречь ваши нервы, да и свои напрягаются, как вспомню!
Не знаю, кто проболтался Антону про наше пристанище, только повадился он бывать в нашем доме. У нас как — пришел, видишь, пробой вынут и дверь на крючке — уходи, кто-то с подругой уединился, а не на крючке, так компашка гуляет — смело заходи!
А вот Антон, он терпеливо ждал и заходил в освободившийся дом даже поздней ночью. Природнился к нему, одним словом. Да и пусть его, не сильно и жалко! Только вот подружке парень что-то разонравился, ну — бывает! Так ты либо добивайся её, либо найди другую, делов — то!
А Антошка, пригорюнился, призадумался — да и опечалился…. Да так сильно, что взял верёвку, зашел в наш дом и повесился на крючке, на котором прежние хозяева люльку с ребенком подвешивали. И провисел он так ночь, целый день и даже вечер…. А ближе к ночи, ну надо же, как раз такому случится! Заводила наш и можно даже сказать — наш атаман Колька, застолбил домик на целую ночь! К Светке городская подружка приехала, так вот он на неё и запал…. Своих блин девок ему не хватает!