На кровати уже лежало длинное платье из изумрудного шелка, которое Карина тут же надела. Она открыла шкаф. Сурен уже успела положить туда некоторые чистые вещи: платья, ночные рубашки и прочее. Но внимание девушки привлекли длинные, свободные, мягкие на ощупь черные штаны и кофта с длинными рукавами. На ней спереди был символ Инь-Ян, о котором она слышала, но мало что знала. За кругом были нарисованы пять маленьких белых фигур, изображавших человека в разных позициях. Карина покрутила в руках одежду и положила обратно в шкаф, подумав, что позже спросит у Сурен об этом знаке.
Девушка спустилась вниз и увидела хозяйку, Ицили и пару китайских парней, сидевших на стульчиках за небольшим круглым деревянным столиком, ножки которого были похожи на корни разросшегося дерева. Они громко разговаривали и смеялись.
– Карина! Вот и ты. Платье тебе очень идёт, – сделал комплимент Ицили.
– Э-э, спасибо, – пробормотала девушка.
– Выпей чаю, – Сурен подняла небольшой чёрный чайник и налила зелёный чай в миниатюрную круглую чашечку, которую протянула Карине.
Та в недоумении уставилась на крохотную посудинку, в которой жидкости было на один глоток.
– Очень много чая, упиться можно, – с иронией заметила.
Все за столом рассмеялись. Один из парней – худощавый, с жёсткими чёрными волосами и тёмными глазами – смеясь, ответил:
– Это традиционная церемония распития чая. У нас так принято. Возможно, для вас, иностранцев, это кажется непривычным, но это наша культура.
– Очень интересная у вас культура, – улыбнулась Карина, выпив чай и поставив чашечку на стол.
Сурен тут же подлила ей добавки.
– Меня, кстати, зовут Лу Цзы Синь, – дружелюбно улыбаясь, сказал парень.
– А я Чжоу Чжи Вэй, – представился другой китаец.
Его лицо казалось каким-то умиротворённым и просветлённым, чёрные раскосые глаза мягко улыбались Карине.
– Ой, мне нужно время, чтобы запомнить ваши имена, – рассмеялась Карина, и ребята дружно расхохотались в ответ.
Внезапно дверь распахнулась. В дом зашла девушка.
– Привет всем! Я вернулась, – мелодичным тоном произнесла она.
– Сестрица моя, давай, проходи. А мы тут чай пьём, – проговорил Ицили, вставая.
Карина напряжённо застыла с чашечкой в руке. Перед ней стояла злая колдунья Ларинья.
Глава 3. Догадка
Карина молча наблюдала за движениями девушки. Та, подбежав к ним, села на свободное место и нежно всем улыбнулась. Сурен налила ей горячего чаю. Эта, несомненно, Ларинья, но совсем другая: она была свежее, моложе и дружелюбнее. Чёрные, как вороново крыло, волосы свободно развевались по плечам, глаза всех оттенков радуги ярко сияли на её свежем личике. Карина поняла, что их вековая вражда с Ицили ещё не началась. Здесь они преданные друг другу брат и сестра.
– Как видишь, Ларинья, у нас сегодня новый гость. Это Карина, – представила её Сурен.
– Очень рада познакомиться, – улыбнулась девушка.
– А я-то как рада, – Карина принужденно улыбнулась в ответ.
Никто не заметил её саркастичного тона. Она не знала, как себя вести, ведь перед ней сидело само зло.
– Карина некоторое время поживёт с нами, – дружелюбно пояснил Ицили.
– Что же тебя сюда привело? – поинтересовалась Ларинья.
Карина нахмурилась: «Ты меня сюда привела!» Она знала, что все ожидали услышать от неё историю. Но что она могла рассказать: «Привет вам из будущего. Ларинья – вселенское зло, убившее всех моих друзей, а я избранная, уничтожившая её и весь мир заодно»?
– Я нашел её у реки. Она была без сознания, – ответил за девушку Ицили.
– Бедняжка. Что случилось?
– Я… Я не помню.
Карина решила сыграть в старую добрую игру, которая называлась «потеря памяти». Попав в Четыре Долины в первый раз, она и вправду ничего не помнила, и это был ужасный опыт. Казалось, будто она потеряла частичку себя. Но сейчас ей придётся притвориться. Она не могла сказать правду, и никакая хорошо придуманная история не приходила ей в голову.
– Но ты помнишь Алекса? – мягко спросил Ицили.
– Да, я всегда буду помнить его. Простите, что ничего не могу вам рассказать. В моей голове крутятся только какие-то отрывки, и я помню лишь некоторые имена. Но это всё.
– А кто такой Алекс? – спросила Ларинья.
– Ицили похож на него. Или он на Ицили… Поэтому он мне вспомнился. Но я не знаю, кто это.
Карине не нравилось притворяться, особенно перед Ицили, но у неё не было другого выхода.