Анна хотела оттолкнуть Лели, но не смогла, настолько сильно та вцепилась.
- Счастливых каникул, - пробормотала Анна, смотря, как тучи расходятся на небе и лучи золотят паутину в ветвях деревьев.
***
Проводив Рэю, Карлеус включил компьютер. Открыл файл с названием «Проект близнецы»
Проект «Близнецы» начат в 10000 году от восстановления цивилизации и в 110 году от рождества Христова в Большом мире.
Цель проекта: изучение влияния жизненных обстоятельств на людей с максимально похожим генетическим кодом.
Автор проекта Донвал, в новом времени именуемый Карлеус Деланэ.
Перечитав заглавие, Карлеус откинулся в кресле. Иерархи не считают время. У них оно не ограниченно, не обрезано рождением и смертью, не нормировано. Учёным в мире иерархов удаётся намного больше именно из-за этого фактора. Неограниченность времени для одного эксперимента, наблюдения. Тянуть кота за хвост бесконечно. Сколько перед деканом второго потока прошло человеческих судеб? Не сосчитать. Сначала он помнил каждую судьбу. Потом они стали меркнуть в памяти, тускнеть, пока окончательно не стёрлись, оставив лишь имена и сухую биографию в записях.
Карлеус встал. Хотелось двигаться, и он заходил по кабинету. Подошёл к окну. Опять накрапывал порядком надоевший дождь. Но что поделаешь, зимний Лабрин такой – дождливый. Внизу увидел декан второго потока две бредущие из парка без зонта фигуры. Пригляделся – узнал Анну и Лели.
Анна простила Лели из жалости. Вернее, в душе она не могла её простить, но постаралась принять, терпеть присутствие. О том, что будет дальше, не хотелось даже думать. Бесконечный дождь смывал молчаливые слезы с лица. Ведь кому они нужны эти слезы? Равнодушно кивали промокшие ветви, равнодушно гнулась трава, равнодушно зияли окна института.
Человеческие судьбы стираются.
Смотря с высоты четвёртого этажа на Анну, Карлеус чувствовал, что в нём поднимается необузданное желание обладание этой девушкой. Не банальное физическое, а большее, всепоглощающее. Хотелось обладать душой, сутью, памятью, чувствами той, которую считал производной от своего эксперимента.
Много тысяч лет назад, когда тогда ещё Донвал (нового имени не взял ещё) начинал проект «Близнецы», он боялся привязаться к своим подопытным. И бывало, привязывался. Ирина Кауни не первая к кому проникся страстью. Были и другие. Много других до неё. Их фото хранились в отдельной папке на компьютере. Иногда декан второго потока пересматривал их, вырывая из небытия события давно минувшие. Разные эпохи, разные одеяния. Декорации сменялись, оставляя терпкое послевкусие. И вот в замшелость истории ворвалась эта девчонка. Дерзкая, немного скрытная, эмоциональная и не желающая сдерживать эмоции. Девчонка, которая требовала, чтобы её воспринимали такой, какая она есть, не желавшая идти на уступки сильным миров. Девчонка, сумевшая возвести вокруг себя непреодолимые стены. Желанная, недоступная! В мире господ и их слуг, в мире марионеток, она желала быть настоящей. Вот отчего в тоске сжималось сердце Карлеуса Деланаэ, вот что заставляло желать Анну. Карлеус любил погружение в игру, но еще никогда оно не оказывалось настолько реальным.
Бессмертие – философия, сказал когда-то декан второго потока. Философия, размывающая само понятие что реально, а что нет. Неограниченность во времени обоюдоострый меч. Так легко пораниться.
***
Дождавшись, когда Лели закроется в своей комнате, Анна взяла зонт и отправилась обратно в парк. Прошла по выложенной серым камнем дорожке мимо мраморного фонтана, чёрных статуй и углубилась в заросли, затем вышла к розарию, который в Институте Высшей магии называли «Садом роз». Пожалуй, это самое красивое место во всем Лабрине. Тысячи роз, от изысканных: Lichtkonigin Lucia – Дочери солнца, Глории Дей, английской розы до скромных чайно-гибридных сортов. Алые, красные, бордовые, оранжевые, жёлтые, белые цветы завораживают всякого в «Сад» входящего феерией красок и оттенков. Можно часами бродить здесь и дышать не воздухом, а цветочной пыльцой. Миллионы летающих пылинок щекочут ноздри и как будто погружают в гипнотический сон, и не хочется просыпаться.
Дождь осадил летающие пылинки, но аромат цветов только усилился. Анна срезала розы карманным ножиком и складывала в пакет. Ей хотелось усыпать могилу мамы цветами так, чтобы безымянная плита утонула в благоухании. В одном учебнике по истории Единого мира Анна прочитала о судьбе, на некоторое время приглянувшейся одному из лордов девушки. Анне не запомнила её имени, запомнила только, как они умерла и то, что вместо савана ту девушку завернули в васильки. Выстлали дно её могилы пронзительно синими цветами.