Парень завертел головой. Насколько он помнил — от реки до дома сестры было не очень далеко, значит, скоро должна показаться и сама избушка, но глянуть сверху на жилище Бабы-яги не получилось. Рисла перескочила через плотную изгородь высоких раскидистых елей со стволами, изножье которых затянул серый мох, и опустилась посреди небольшой поляны. Заросли колючего малинника надежно укрывали прогалину от чужих глаз. Велс уже ждал её там. Людмила с Птахом на руках стояла рядом с хортом. Антон оказался вровень со спиной Велса и опять поразился тому, какой же хорт огромный — сестра едва доставала ему до груди — и тут же плавно, словно с горки, поехал назад. Он крепче сжал колени, чтобы удержаться от неминуемого падения, но Рисла не хотела терять времени напрасно. Она присела на задних лапах, сбрасывая со спины своих невольных наездников.
Соскользнув вниз, Антон покачнулся, но на ногах устоял. Почему-то ему захотелось предстать перед хортами этаким былинным молодцем, чтобы они не думали про него 'мелкий'. Он настолько увлекся разворачиванием плеч, что совсем забыл про Тимку. Пацан, раскрасневшийся ото сна и слегка обалдевший от того, что все это ему не приснилось, скатился Антону под ноги и теперь с опаской рассматривал огромных волков. Светло-серая шерсть хортов отливала сединой, сильно вытянутые морды с глубоко посаженными глазками окружал пепельно-седой венец стоящей торчком длинной шерсти, а в остальном хорты не сильно отличались от обычных волков, которых Антон видел только на картинках, да по телевизору. Ну, это если не брать во внимание их размеры… Правда, Рисла оказалась гораздо меньше и изящнее Велса, да и зубы в её слегка приоткрытой пасти не выглядели такими пугающе острыми.
— Долго ещё любоваться будете? — суровый голос чародейки оторвал друзей от созерцания зверей. — Время… — напомнила она, — нам ещё идти. — Антон перехватил у нее бесенка и поразился его внешним изменениям — тонкая полоска белков слегка прикрытых глаз отливала серебристым блеском, в короткой шерстке искрились кристаллики инея. — Видишь…
Конечно, видел, конечно, понимал, что надо торопиться, но сил расстаться с хортами не было.
'С ним все будет хорошо… — холодный влажный нос Рислы коснулся щеки Антона, — прощай…'.
Хорты прыгнули одновременно и слаженно взмыли вверх. Только шевелящиеся ветки напоминали о них, да щемящая боль в груди, как от сопричастности к неслыханному чуду.
В себя Антон окончательно пришел уже перед избушкой, до этого он на автопилоте бежал за сестрой, не вглядываясь в окружающий лес, больше ориентируясь на дыхание Людмилы впереди, а в ушах звучал низкий рокочущий голос. Голос Велса: — 'Прошай…'.
— Кимря, открывай, — толкнулась чародейка в дверь своего дома.
Ни звука изнутри, ни движения.
— Куда она делась? — ведьма раздраженно стукнула босой ногой по начисто выскобленным половицам крыльца. — Никуда же не уходит, да и ждать должна… Антон, да положи ты Птаха, ничего ему уже не сделается после всего-то. Дверь ломай… Жаль, Баюна нет, он бы живо в дом забрался.
Уложив бесенка прямо на землю, парень отошел назад для лучшего разбега. Тимофей с нарастающим интересом прикидывал, как Антон будет штурмовать крепкую дубовую дверь и надолго ли его хватит. В двери пацан не сомневался — выглядела она куда крепче изрядно вымотанного друга. И только парень разогнался, как перед ним, словно из-под земли, появилась маленькая фигурка в несуразно завязанном на макушке платке в горошек и, забавно растопырив ручки-прутики, заверещала:
— Нет, не дам… добро портить…
Опешивший Антон едва не сбил существо, похожее на куклу-самоделку, наспех слепленную из свернутой жгутом тряпки, веточек и блестящих пуговиц вместо глаз.
— Кимря, чего пряталась? — сердито закричала Людмила.
Кикиморка сердито засверкала глазками-бусинками:
— Не пущу, грязи натащите, вон вы какие! Сперва в баньке попариться, постираться, потом и в дом можно…
— Кыш отсюда, у меня Птах помирает, — рассвирепела ведьма, поднимая бесенка, — а она опять о своем…
Существо исчезло.
Дверь мгновенно распахнулась, пропуская чародейку внутрь. Перед ринувшимся следом за ней Тимофеем непостижимым образом закрылась опять, едва не стукнув мальчишку по лбу. Его обескураженная физиономия выражала крайнюю степень удивления.
— Что, не пущают? — ехидно осведомился Антон, — не суйся со свиным рылом в калашный ряд…
— На себя посмотри… — огрызнулся Тимофей.
— Да, что есть, то есть, но нам-то с тобой торопиться некуда. Людмила сама справится, ей наша помощь не нужна. Пошли баню ждать, а пока топится — перекемарим.