Александр Давидович Лурье
Зеркало тролля, или «Правда» о драконе
Некоторых монстров как не изводи в одной серии, в следующей им всё равно суждено воскреснуть; видать, на то и сериал. Такова логика Голливуда, потому и Саддама до конца не уконтрапупят. Опять же, сами навязчивые киномонстры не знакомы с чеховской максимой, что, мол, интеллигентный человек знает не только когда прийти, но и когда уйти. Желательно, не прощаясь.
Вот и не прекращается краснознаменный ремейк старой легенды о Тролле и его Зеркале, то ли по многочисленным просьбам постоянных зрителей и участников, то ли как раз вопреки им, болезным. Сейчас, тем более, идёт ударное продолжение этой «санта-барбары» — история о Рыцаре, изведшем гнусного Дракона-Тролля, удачно приуроченная к закату века — редко какой сериал длится так долго.
Сумерки тех, кому трудно быть богом, характерны одним специфическим заклинанием, призванным превратить желаемое в действительное. Вольно, конечно, шептать, что «рок-н-ролл мертв, а я еще нет», но как-то в эти аутотренинговые признания с трудом верится. Слишком уж напоминает пресловутое «Ленин и теперь живее всех живых»; что ж, во всяком случае, покойничек выглядит получше многих живых россиян. Симулянт в искусстве, как всегда ожесточенно демонстрирует собственное здоровье. Никто не хочет умирать, но и не все должны жить, особенно в такой прекрасный для смерти день…
Культура — такой странный феномен, которому для произрастания нужно, чтобы «всё было и чего-то не хватало». Ей необходима определенная несвобода, чтобы было с чем бороться, как Зеркалу необходимы объект и рама. Избыток свободы превращает одно общественное существо в другое, человека — в свинью. Впрочем, и это даже не странно, недостаток свободы этому тоже немало способствует: кипит возмущенный разум, давление нарастает и — всё поехала крыша. На самом же деле, думается, что количество свободы всегда константа, и если где-нибудь её станет больше, то в другом месте, будьте уверенны, поубавилось. Но оставим лирику.
Совковая культура — целиком и полностью результат того процесса, который начался с установлением «железного занавеса». Под тонкой, хотя и ядовитой ряской и мхом официоза, вступая с ними в ожесточенную и безответную борьбу варилась окрошка самых противоречивых — от монархических до демократических, от мистико-антисемитских до рационально-сионистских (желающие могут продолжить перечисление) идей. По сравнению с ухоженным соцреалистическим фасадом — «чудовище обло, стозевно и лаяй», жаждущее вырваться из под глыб. Но всё это высоко в эмпиреях — а в глубине, вдалеке и от завлекательной, на первый взгляд, поверхности болота, и набирающих силу бурлений и вспучиваний — бездны, где если и есть чья-нибудь власть, то только привычной тьмы.
Не будем обольщаться — выбор цвести ли болотной лилией или надуваться болотным же пузырём стоял в лучшем случае перед считанными сотнями из сотен миллионов, остальные занимались банальным выживанием.
Отдавая должное вдохновителям всех побед и поражений, признаем — вивисекция на 1/6 части света прошла на славу. Во-первых, удалось создать совершенно ручную культуру, этакий декоративный, садово-парковый соцреализм, диалектически соединяющий девушек с веслами и мальчиков с горнами с загаженными сортирами и стеклотарой под каждым кустом — пейзаж в рамке из колючей проволоки. Во-вторых, теми же самыми усилиями в том же самом коллективе вырастить себе непримиримого антагониста-могильщика. Только не надо захлебываться от восторга, расписывая Св. Георгия, побеждающего отвратного Дракона или светловолосого гиганта, выжигающего факелом Истины омерзительных уродцев, уползающих окарачь. Не верю-с!!! Хищник уничтожается хищником, один гад одолевает другого, и в отличие от соцреализма, где лучшее борется с хорошим, в повседневной же российской действительности плохое борется с еще худшим. Да вон и Дракон жив-здоров, и уродцы чаи с вареньем гоняют: к услугам господ неверующих все российские телеканалы.
Пришло, увы, время уточнения формулировок, в том числе и известной фразы И. Бродского. Вряд ли можно с уверенностью утверждать, что современные российские ворюги милее прежних российских же кровопийц, они, скорее, их логические и генетические наследники, а зачастую банальный результат видовой метаморфозы в процессе приспособления и выживания.
Но вернёмся к Зеркалу совка — культуре протеста, как точно было замечено, «невежества против несправедливости». Культура «бунта на коленях» оказалась зажата между бронзово-свинцовым монументальным соцреализмом и посконно-навозным монолитом «новой социальной общности», эдакий «биг-мак» по-русски — тонкий слой повидла между двумя слоями быдла. Любопытно, что российская культура, как и стихи, просто обожает произрастать среди сора. Окружающее дерьмо для неё, прямо как в «Чонкине», даже не удобрение, а первоэлемент. Так Кибальчич в тюремной камере придумывает реактивный двигатель, как будто не мог этим же заниматься на свободе. А небывалый взлёт творчества в так называемых «шарашках»?! Впрочем, оставим эту тему будущим исследователям.