Айви на секунду задумалась. Ещё полчаса назад, лёжа в диагностическом кресле блок-соты она решила дистанцироваться от остальных участников охоты, предполагая, что их возможный интерес будет касаться не столько мероприятия, сколько её самой как женщины. Однако, внимательно взглянув на Пробста, своё решение изменила — "номер четыре" выглядел слишком взволнованным для беззаботного кавалера, решившего затеять безобидный флирт.
— Я собиралась заказать лёгкий ужин, — сказала Айви. — Вы можете ко мне присоединиться.
Пробст склонил голову и последовал за девушкой.
Он пригласил её за дальний столик. Не вникая в текст меню, сделал заказ, потом на овальной панели вариатора интерьеров выбрал самый многоводный фонтан, тут же появившийся из расколовшегося на сегменты пола. Лишь после этого заговорил, не обратив никакого внимания на появившийся в приёмной чаше заказ:
— Возможно, вы сочтёте меня параноиком, однако у меня есть подозрение, что нас пригласили сюда вовсе не для охоты на Зверя!..
— А для чего же? — Айви тоже не притронулась к ужину, позволив своим пальцам крутить высокий бокал дымчато-чёрного цвета.
— Сейчас мне трудно ответить на ваш вопрос, потому что многое ещё не ясно. Но ряд косвенных признаков указывают на то, что я прав…
— Например? — Айви сделала маленький глоток, и тут же ощутила, как приятное тепло прокатилось по пищеводу.
Пробст зачем-то оглянулся по сторонам, наклонился вперёд, едва не коснувшись тёмным жёстким волосом пальцев девушки.
— Информаторий не желает говорить о Звере!
— Я успела в этом убедиться. — Айви поставила на стол потеплевший в напряжённых пальцах бокал.
— Но о Звере не захотел говорить и Тьютор!
"Хорошо, что я не стала к нему обращаться", — подумала девушка.
— Он не объяснил причину отказа? — спросила она.
— Объяснил… — невесело ухмыльнулся Пробст. — Говорит, всё увидите на охоте! Какая охота, если мы не знаем, как выглядит Зверь?!
— Вы не пытались на эту тему поговорить с остальными?
Пробст обречённо махнул рукой.
— Толстяк Эпарх всё время дрожит не то от страха, не то от возбуждения в предвкушении охоты. Субтильный юноша — Буффон, кажется — косится на меня, будто в чём-то подозревает. А Розан, словно пончик на противне — что не говори, он всему рад…
— Почему вы думаете, будто я разделяю ваши подозрения? — Айви что-то медленно жевала, не ощущая ни вкуса, ни аромата.
— Вы показались мне человеком проницательным. — Не сразу ответил Пробст. — Кроме того… — Мужчина смущённо замолчал.
Айви подняла на него вопросительный взгляд.
— Продолжайте, если начали.
— Мне неловко об этом говорить, — Пробст, не гладя, сделал большой глоток из своего бокала, тут же недовольно сморщился и с обречённым видом произнёс: — Я случайно услышал разговор Эпарха с Розаном о том… объекте, который каждый из них желает получить, если повстречает Зверя… — На мгновение мужчина прервался. — Так вот, Розан хочет вернуть свою разорившуюся компанию, а толстяк Эпарх — какие-то ценные бумаги, которых у него когда-то была целая прорва. Я не знаю чего хочет юноша с крысиным выражением на холёном личике, но явно не благоденствия для обездоленных. На общем эгоистическом фоне ваше горе мне кажется заслуживающим безоговорочного доверия…
Пробст ещё что-то говорил, но Айви его уже не слышала. Мужчина, сам того не подозревая, коснулся самого больного места в её сердце. Она в тысячный раз подумала о том, ради чего согласилась на охоту…
Кэрис — её младший брат. Её радость. Её печаль. Её ежесекундная, не утихающая с годами боль. Они рано остались без родителей и Айви, которая была на семь лет старше брата, заменила ему и отца и мать. Это было трудно, потому что пришлось поставить крест на лелеемой с детства мечте стать экзобиологом. Но астробиология требовала многомесячных экспедиций, а оставить брата одного в чужом интернате Айви не могла.
Пришлось искать работу рядом с домом, недалеко от школы второго цикла. Она стала бионическим оператором в компании "Кибертроник". Всё шло хорошо. Кэрис прекрасно учился, и наставники прочили ему карьеру будущей знаменитости в области сложных полимеров. Айви с нетерпением ждала, когда брат окончит высшую школу, чтобы самой вернуться к не погасшей за годы мечте.
Всё рухнуло в одночасье.
За месяц до получения перовой научной степени у брата обнаружили признаки неизвестной болезни. Полгода его переправляли из одного медицинского центра в другой, но вылечить не смогли. С каждым днём ему становилось всё хуже, а врачи только разводили руками. Айви с надеждой предложила гибернацию, однако разрушенный неведомой болезнью организм уже не способен был поддерживать жизнь. Взамен врачи предложили полную заморозку, но Айви наотрез отказалась: замораживать было нечего — за два года изнурительной болезни Кэрису ампутировали обе ноги и правую руку. Трансплантологи разводили руками: ничего нельзя сделать.
Год назад Кэрис впал в кому, и с тех пор его жизнь протекает по растительному принципу — никакой мозговой активности, полное отсутствие соматических проявлений, питание физраствором по катетерам… И нет надежды, кроме эфемерного, почти сказочного лимонно-жёлтого конверта…
Айви подняла тяжёлый взгляд на Пробста, молчавшего уже целую минуту, заметив, что девушка его не слушает.
— А вы?.. — едва слышно спросила она.
— Что я? — не понял мужчина.
— Какая у вас причина убить Зверя?
— Долг… — с трудом выдавил короткое слово Пробст.
— Деньги? — криво усмехнулась Айви.
— Нет. — Мужчина выпрямился, превратившись в легендарного греческого атлета. — Жизнь… не моя…
Они напряжённо молчали.
Еда на тарелках давно остыла, напитки согрелись.
Айви с удивлением поняла, что испытывает к Пробсту симпатию. Ей стало приятно от мысли, что именно он, а никто другой из присутствующих на Полигиуме мужчин, обратил на неё внимание.
Девушка указала глазами на фонтан и с улыбкой произнесла:
— Ваши меры предосторожности наивны. Если Тьютор следит за нами, ему не составит труда узнать смысл сказанного по движениям губ.
— Знаю, — двинул широким плечами Пробст. — Но я подозреваю не столько нашего болтливого хозяина, сколько одного из соперников!
— Есть основания?
— Есть предчувствие… — задумчиво произнёс Пробст.
— В таком случае я готова внести в вашу копилку сомнений и собственные наблюдения.
Мужчина удивлённо посмотрел на Айви.
— Тьютор говорил, что в визир каждого скрапа встроен чип-идентификатор редких видов фауны и флоры. Тогда почему в запретительный список не внесли самого Зверя? Я не доверяю словам Тьютора о патруле и нашей браконьерской охоте. Кроме того, тот, кто программировал чип, мог внести в него некоторые изменения, расширив или сузив список амнистированных видов. И ещё. Согласитесь, довольно странно выглядит блокировка функций ведения огня внутри платформы. Мы же не пациенты специальной клиники, сбежавшие на "терраморф-дельта", чтобы свести счёты с жизнью! По-моему, разумнее держать арсенал закрытым до начала охоты, но с действующим оружием, чем настежь раскрыть его двери, чтобы каждый мог беспрепятственно бродить по стеллажам с общим снаряжением.
— Я тоже заметил, что Эпарх и Буффон слишком долго изучали скрапы. — Пробст поднялся. — В силу определённых обстоятельств я не могу отказаться от охоты в вашу пользу, но предлагаю завтра перед вылетом на точки обменяться оружием.
— Зачем? — не поняла Айви.
— Чтобы спутать возможному противнику карты… — неуверенно произнёс мужчина и, попрощавшись, ушёл.
Девушка в одиночестве доела холодный ужин. Некоторое время прислушивалась к успокаивающему шуму воды, потом направилась к себе.
Ни Эпарх, ни Буффон, ни Розан так и не показались…
…не выдержал колебательный контур. Пилот стабилизировал рвущее обшивку поле, но вернуть чувствительность приборам не смог. Оставалась надежда на избыточность нейронных связей ослепшего и оглохшего криотронного мозга, способного посадить в аварийном режиме разваливающийся на ходу корабль. После очередного, особенно сильного толчка, когда на голову пилота посыпались осколки не оживших приборов, где-то в кормовой части раздался сильный хлопок. Вибрация сбросила влажные пальцы с задрожавшего пульта, и пилот почувствовал долгожданный импульс — умирающий в агонии мозг успел обойти повреждённые сети и по дублирующим каналам восстановил управление вспомогательными двигателями. Маршевый комплекс не работал, поэтому торможение в атмосфере проходило под аккомпанемент непрерывных ударов по корпусу — разлетались ажурные элементы экрана-гасителя. Секунд через сорок вибрация достигла критической величины, и пилот приготовился к катапультированию…