Все долгие и непростые рассуждения заняли в мозгу видеца ровно столько времени, чтобы снежный барс успел сделать два шага в направлении застывшего человека и, игнорируя горящий костёр, приготовиться к единственному победному прыжку…
Всё, что успел сделать Хай Рэ за те ничтожные мгновенья, пока призрачно-белая стрела тугих мышц и острых клыков преодолевала короткие метры — это упасть навзничь, схватив в правую руку цеп, а в левую — нож. Почти в тот же миг раскрытая пасть оказалась в полуметре от лица Хай Рэ. Видец изо всей силы ударил по оскаленной морде шипастым шаром.
Надсадный выдох из горла человека слился с громовым рычанием раненого хищника.
Лес мгновенно проснулся, и пробуждение оказалось для жителей леса нерадостным.
Страшным ударом ирбиса отбросило в сторону. Пока он барахтался в снегу, разбрызгивая кровь из разбитой пасти и будоража испуганных лесных обитателей грозным рычанием, Хай Рэ вскочил на ноги, продолжая судорожно сжимать в руках цеп и нож. Глаза видеца сверлили дрожащее от гнева тело ирбиса, а правая нога шарила по подстилке в поисках топора. Спасительного лезвия нигде не было. Хай Рэ замер, пытаясь угадать, как поведёт себя хищник. Ирбис тоже не торопился нападать. Что-то похожее на удивление читалось в его холодных, немигающих глазах.
Снежный барс раскрыл пасть, издал долгий рык и без разбега прыгнул. Цеп лишь слегка скользнул по его морде и, выбитый ударом сильной лапы, отлетел в сторону. Челюсти барса клацнули у самого носа видеца. В этот же миг человек почувствовал сильную боль в боку — острые, словно бритвы когти располосовали одежду, глубокими бороздами пройдясь по голому телу.
У человека хватило сил рвануться в сторону, упасть возле костра и, не глядя, швырнуть в сторону зверя несколько горящих поленьев. Ирбис взвыл, отбежал на несколько шагов и замер. Хай Рэ тяжело поднялся. Не выпуская из виду зверя, ощупал бок. Успокоился — пустяки, всего несколько неглубоких порезов. Гораздо хуже, что у него из оружия остался только нож.
Видец скосил глаза на лапник. Улыбка скользнула по пересохшим от волнения губам — он увидел лезвие топора. Сделал короткий шажок, продолжая следить за хищником. Потом ещё шажок, потом… Потом снежный барс прыгнул. Ему надоела затянувшаяся игра с двуногим, и он решил немедленно покончить с ним.
Хай Рэ не успел поднять топор — ирбис схватил протянутую руку и принялся её терзать. Вшитые в кожу стальные наручи не позволили зверю сразу оторвать руку, но когти продолжали рвать человека, разбрасывая вокруг куски шкур, обрывки ремней, капли крови. Правой рукой, оказавшейся в пасти хищника словно в тисках, видец действовать уже не мог. Оставалась левая ладонь, в которой был зажат длинный обоюдоострый нож. Им-то Хай Рэ и орудовал без остановки, нанося удары куда попало — в живот, в бок, в шею, в грудь…
Сколько продолжалась схватка, видец не помнил.
Очнулся от боли — клыки ирбиса раздробили наручи и добрались до плоти. В глазах потемнело, тошнота подступила к горлу.
Собрав остатки сил, видец нанёс барсу сокрушительный удар кинжалом в сердце и потерял сознание…
Очнулся от постороннего шума. Открыл глаза, огляделся.
Ирбис уже околел.
С трудом высвободив из оскаленной пасти израненную руку, Хай Рэ сел. Опять услышал шорох и поднял глаза.
В нескольких шагах, по ту сторону прогоревшего костра, стоял… ирбис!
Сначала видец принял его за призрак — плод воспалённого многочисленными ранами собственного воображения. Какой ирбис? Откуда? Вот же он лежит — с оскаленной окостеневшей пастью и закатившимися в предсмертной агонии глазами! Однако, подняв затуманенный болью взор, Хай Рэ увидел всё того же ирбиса, только живого и ещё более красивого на фоне нарождающегося утра. Лишь потом, когда белое видение неторопливо направилось к нему, видец понял: это самка. Молодая, сильная, утончённо-грациозная, но такая же свирепая и беспощадная.
Хай Рэ затравленно огляделся по сторонам — оружия не было. Он пошарил по остывающему телу самца-ирбиса, в надежде отыскать нож. Но правая рука ничего не чувствовала, а левая натыкалась лишь на густой окровавленный мех.
Хай Рэ оставил тщетные попытки. Да будь у него хоть пять ножей — в новой схватке ему ни за что не выстоять!
Видец застонал и тяжело поднялся.
Теперь их разделяло не больше десяти шагов. Неожиданно Хай Рэ улыбнулся, представив, что сам он — это прошлое долины — многоопытное, умудрённое знанием и полезными навыками, но очень-очень старое и слабосильное, а чета ирбисов — это будущее долины; они молоды, сильны, беспощадны, они сходу забирают то, что им никогда не принадлежало, не испытывая при этом ни сомнений, ни сожалений. Кто же из них прав?..
…Расстояние между ними сократилось до пяти шагов.
Хай Рэ с грустью посмотрел на розовеющий восток.
Страха не было. Только сожаление, что ему не хватило всего-то полдня пути…
Самка выгнула спину, грациозно потянулась, кончик хвоста задрожал от напряжения. Линия тела изменилась, и животное взмыло в воздух.
Хай Рэ приготовился. Он успел подумать, куда именно на его теле нацелены смертоносные клыки, готовясь достойно принять последний удар судьбы. Глаз он не прикрыл — рождающийся день был слишком красив, чтобы подменять его видом первобытной жестокости.
Он уже чувствовал на своём лице дыхание смерти, когда мир перевернулся…
…Откуда-то слева, наперерез снежному барсу, метнулась серая тень. Она с хрустом врезалась в самку, опрокинула её на снег и с воем и рычанием принялась терзать хищницу. Ступор от неожиданного появления нового участника драмы продолжался недолго. Мгновение спустя Хай Рэ уже отбрасывал в сторону мёртвого ирбиса и шарил по лапнику в поисках топора. Нашёл, повернулся к самке, но… всё было кончено.
Тенью, пришедшей на помощь человеку, оказался волк.
Проследив за цепочкой его следов, Хай Рэ понял, как всё происходило. Схватку человека со снежным барсом волк наблюдал издали, спрятавшись с подветренной стороны. Затем он немного приблизился, чтобы узнать, чем же закончится бой. Возможно, он некоторое время выжидал, потому что боялся как человека, так и возможных спутников убитого зверя. Самку ирбиса он заметил не сразу. Когда же заметил, то выбрал самый верный способ напасть на неё — в момент прыжка, когда она наиболее беззащитна. Волку удалось опрокинуть самку и даже вцепиться ей в горло. А потом силы оставили серого, и самка ирбиса в несколько взмахов распорола его тело от хвоста до передних лап. Волк не остался в долгу — он вонзился клыками в горло самки и крепко сжимал челюсти, пока хватало сил. А потом по телу ирбиса пробежали конвульсии, самка несколько раз изогнулась и затихла. Успокоился и волк. Скосив голову набок, он отрешённо посмотрел на собственное растерзанное тело и тяжело вздохнул.
Хай Рэ приблизился.
Волк открыл глаза, посмотрел на человека долгим печальным взглядом. Видец разжал ладонь — лезвие топора звякнуло, ударившись о промёрзшую чурку.
— Досталось тебе… — глухо произнёс Хай Рэ, внимательно оглядывая волка.
Хищник молчал. Закончив свою последнюю охоту на высокой звенящей ноте, он хотел теперь одного — покоя. А его-то и не было. Рядом с ним стоял двуногий — самый опасный и коварный его противник. Он трогал волка, тормошил его, он мог сделать с ним всё, что хотел, но почему-то ничего не делал. Почему?..
Волк опять поднял на человека глаза и к своему ужасу узнал его. Да! Это тот самый двуногий, который много-много лет назад оставил на его морде отметины.
Узнал волка и человек — уж больно памятной оказалась та встреча, в теснинах Тихого Ущелья…
День давно наступил.
Уже потушены и тщательно засыпаны все костры, собраны разбросанные повсюду предметы, найден цеп и вычищен нож. Огненный росток пересажен в огневицу и ждёт короткого перехода, чтобы воспарить незабываемым последним костром. Кажется, сделано всё.
Всё ли?..
Хай Рэ присел рядом с волком и задумался. Рана смертельная, сомнений нет. Проживёт зверь не больше суток. Видецу тоже изрядно досталось — от одежды одни лохмотья, а под ними иссечённое худое тело. Если мороз к обеду не спадёт, то человеку тоже придётся несладко. До Забытой Долины ещё нужно дойти, а силы — они все на этой поляне остались. И всё-таки ему повезло гораздо больше, чем волку. Хотя повезло — не то слово. Видец защищал себя, своё тело и свою память. А ради чего рисковал волк?..