— Да, мам, я уже иду… видишь, я одеваюсь!.. — проворчала девчонка.
— В «Звездочку» иди, там сметана свежее!
— Да, мама, в «Звездочку»…
И тут же из трубки понеслись короткие сигналы отбоя. Девочка — судя по всему, племянница Лены Коробковой — повесила трубку, не закончив разговор.
Надежда мрачно взглянула на телефон. Все ее усилия ни к чему не привели. Лены нет дома, и звонить еще раз, чтобы найти ее, нет смысла. Милка Родионова однозначно сказала, что с невесткой у Лены очень плохие отношения, а племянница ушла в магазин за сметаной…
И тут у Надежды созрел план.
Она знает, куда пошла Лиза — в супермаркет «Звездочка», до которого и самой Надежде рукой подать. И, кстати, ей тоже нужна сметана. Так отчего бы не соединить приятное с полезным? Точнее, полезное с полезным — купить к ужину свежей сметаны и поговорить с Лениной племянницей, хоть что-то у нее узнать…
Она быстро собралась и отправилась в магазин.
Только на полпути к магазину Надежда Николаевна осознала, что никогда не видела Ленину племянницу.
К счастью, в магазине было немного народу, да и среди этих немногочисленных покупателей девочки подросткового возраста составляли ничтожное меньшинство. Люди с работы заходили в супермаркет у метро, а старушки и домохозяйки отоварились утром. Надежда прямиком направилась к стойке со сметаной, выбрала баночку с небольшой жирностью и внимательно огляделась.
В это время к стойке, разговаривая по розовому мобильному телефону, подошла полноватая девчонка лет четырнадцати с оранжевыми волосами.
— Козел он, твой Филимонов! — говорила она в трубку. — Настоящий винторогий козел! Ну, ладно, насчет винторогого я не настаиваю, но козел — точно!
— Лиза! — окликнула девочку Надежда.
Та удивленно взглянула на нее, прикрыла трубку ладонью и спросила:
— Вы кто?
— Я с тобой только что по телефону говорила, про Лену спрашивала, твою тетю…
— Ладно, я тебе потом перезвоню! — Девочка спрятала телефон и уставилась на Надежду: — А как вы меня здесь нашли?
— Долго объяснять!
— Странно как-то… — протянула девочка, подозрительно разглядывая Надежду. — А все же, вы кто?
— Я с Лениной работы, — ляпнула Надежда, не придумав ничего более правдоподобного.
— Надо же! Ее вчера уже искали с работы… А что, она так и не появилась?
— Не появилась… — вздохнула Надежда. — Слушай, мы могли бы поговорить?
— О чем? — фыркнула девочка. — О чем нам разговаривать? И вообще, мне домой пора, мать ругаться будет!
Надежда Николаевна представила, какой видит ее эта девочка: странная немолодая тетка, которая лезет к ней с неуместными и глупыми вопросами… что у них общего? О чем им, действительно, разговаривать? Да у них просто нет общего языка. Они принадлежат не просто к разным поколениям, а к разным мирам, к разным цивилизациям! Может быть, даже к разным биологическим видам! Для Лизы она — что-то вроде инопланетянина…
И тут Надежда Николаевна перехватила взгляд, который Лиза бросила на соседнюю стойку, где были выставлены пирожные и торты. В этом взгляде было столько подавленного, загнанного в подсознание желания, что Надежда почувствовала острую жалость к этой девочке. Вот же то, что их объединяет!
Сама Надежда тоже временами мучительно хотела сладкого, но держала себя в руках, вспоминая о лишних килограммах и плохо сходящихся на талии юбках… Разумеется, до такого она давно уже не доходила — чтобы юбка не сходилась. Но весы, этот страшный враг каждой женщины, каждый день напоминали ей о ее слабоволии.
— Лиза, я бы сейчас чаю выпила, — проговорила Надежда нейтральным голосом, каким, наверное, соблазнял праматерь Еву змей-искуситель. — С пирожными… не хочешь ко мне присоединиться? Тут возле входа есть неплохое кафе…
— С пиро-ожными? — задумчиво переспросила Лиза, и глаза ее мечтательно затуманились.
— Я угощаю, — быстро добавила Надежда. — Ты какие пирожные больше любишь? Я — буше и эклеры…
— А я — наполеон! — оживилась Лиза. — И еще такое, знаете, с грибочком наверху…
— Аврора, — машинально проговорила Надежда Николаевна. — Хотя, кажется, оно теперь называется по-другому.
— И еще миндальный торт… — продолжала Лиза сонным мечтательным голосом. — И еще заварные булочки со сливками… и еще корзиночки, особенно если с вареной сгущенкой… и еще такое — половина черная, а половина белая… — Вдруг она вздрогнула и покосилась на Надежду: — Мать ругаться будет.
— А ты ей не говори. Скажи, в магазине была большая очередь.