— Почему? — Лика покраснела, и Лиса поднялась на носочки. Взгляд затуманился. Лика её обломала, — Ешь, что хочешь.
Лиса неопределённо качнула головой.
Это было совершенно нормальным для Лисы: заявиться в квартиру Лики поздней ночью или когда она на работе. Сама Лиса жила с семьёй. Средств не хватало даже на съемное жилье, а ведь надо ещё продукты покупать раз в три-четыре дня, одежду, (но это второстепенно). Лиса работала официанткой. Только в последнее время стала пропускать рабочие дни. Ей угрожали увольнением, и Лисе было с холодцой на это. После отношений со Славой ей на многое было плевать, исключение — Лика.
Работа в ресторане оказалась не такой хорошей, как напредставляла себе Лиса. Униформа состояла из бежевой футболки с рукавами до локтей, тёмных штанов и фартука с карманами, в которых хранились блокнот, ручка и деньги. В качестве обуви Лиса подобрала себе кеды. Все мило, прикрыто.
Общепит — это область, где популярность заведения прямо пропорциональна внешнему виду сотрудников, а вернее, сотрудниц. Лиса считала себя довольно привлекательной, только вряд ли это для молодой женщины плюс. Стабильно, как минимум раз в неделю, к Лисе (и другим официанткам) подкатывали и совсем юноши, и явно зрелого возраста мужчины. Лиса и так боялась мужчин до головокружения, а тут…
Когда она объясняла ухажерам, что не хочет знакомиться поближе — на глазах наворачивались слезы, дыхание сбивалось — они не принимали её отказа. Однажды один пытался тащить за руку, но Лиса зарыдала, и он разжал пальцы и обматерил её, убежавшую на кухню. Перестраховалась. Вдруг этот мужчина ударит её в ответ?
Несколько раз таких приставаний спустя Лиса начала бояться мужчин ещё сильней. Они и сотрудницы, которых Лиса попросила в случае чего встать на свою защиту, называли её мужененавистницей. Лиса просила Лику встречать её после работы, когда может. Ухажеры в момент рассеивались кто куда.
— Наверное, они поняли, что ты моя девушка! — с восторгом приметила Лиса, ненавязчиво сплетая тонкие прямые пальцы с Ликиными, тоже сравнительно узкими и корявыми. Лика не оказала сопротивления.
— Ну-ну, с большей вероятностью, парень. Если бы углядели, что я девушка, они не отстали. Лесбиянки, у-у!
Лиса пожала плечами.
На следующий день она не вышла на работу. Тошно было снова ловить на себе скользкие взгляды этих… Лиса не знала, как их обозвать. И улыбаться, вежливо вести себя, если даже смотрят вслед пониже спины, она не могла.
«Вот Лика бы его… » — думала Лиса в такие моменты, и гордость за Лику приливала к щекам и цвела в солнечном сплетении, отдавалась спазмом. Чем-то голубо-красным, факт — Лиса воспринимала мир хаосом звуков и цветов, — что хотелось бы самой избить извращенца об стол. Или залить глаза перцовым баллончиком.
Похожие ситуации встречались у Лисы и во время репетиций, и в университете. Лиса отучилась на актрису драматического театра и кино, и у неё хорошо получалось, потому что с раннего детства любила примерять на себя разные образы. Она специально брала те роли, где не нужно особо взаимодействовать с мужским полом, но удавалось не всегда.
В компании Лики Лиса чувствовала себя в безопасности, иначе бы и не начала отношения. Бывало, Лика обижала её какими-то словами, но Лиса быстро поняла: Лика сама страдает от того, что расстроила близкую. Лиса тоже, в общем-то, могла обозвать или грубое замечание сделать.
— Или я могу тебе свой тунец отдать. Не так уж сильно есть и хочу. — Лика все суетилась насчёт консервы.
— Ладно, давай в магазин схожу.
— Кстати, — Лика завладела вниманием Лисы, и та теперь глядела на неё снизу вверх с приоткрытым ртом. Лика посмеялась, пальцем нажала Лисе на подбородок, тем самым закрывая рот, — как ты сегодня? Ходила работать? Или дома сидела?
— Я сегодня до двух поработала и ушла. Думаю, может, новую работу найти… — Лиса тепло вздохнула Лике в ключицу.
— Попробуй. Я вот углядела себе несколько вакансий. Рабочие требуются на стройку, на заводе есть места. — Лика сделала паузу, а после задала вопрос, на который ответа никто не была в силах ей дать, — нахуй я вообще заканчивала институт ядерной физики. Ревела в пять утра из-за этой высшей математики.
— Ну, не факт, что и я буду известной актрисой.
— Сравнила, конечно. — покачала головой Лика. — Блин. Я ж тебе погулять собиралась предложить.
— О-о, давай. А можно я сегодня у тебя спать буду? Не хочу домой.
— Только не наглей. Мне вставать рано.
Лиса поднялась на носочки и тихонько поцеловала Лику в щеку. Ей так нравилось жить с Ликой. Жаль, что мама с папой не разрешают переехать к девушке. Они хоть и говорили, что относятся нейтрально к их отношениям, было ясно, что эта нейтральность была с нехилым уклоном в негатив. Родители Лисы думали, что их дочь просто так развлекается, а потом с возрастом перебесится, и читали ей нотации: женщина должна быть с мужчиной, потому что так задумано природой и рожать ему наследников проперженного дивана и дырявых носков, распиханных по углам. Но Лика не была мимолетным развлечением. Как и ориентация стремлением выделиться.
Лика переоделась в повседневную одежду, быстро сполоснулась в душе, поужинала напополам с Лисой консервой, и девушки вышли на улицу. В подъезде на лестнице спала рыжая дворняжка, растянувшись на всю ступеньку. Привычный двор с домами, подобными Ликиному, — двухэтажные, серые, построенные в далёких пятидесятых, — встретил их сладким запахом куста сирени, вечерней прохладой и пьяными возгласами гопоты. Лиса сильно сдавила ладонь Лики, когда на них попали расфокусированные взгляды этой компании.
На них косились то ли с недопониманием, то ли с отвращением. До слуха девушек долетело набившее оскомину «это парень?», известно кому предназначающееся. Лиса оглянулась на этого дегенерата и увидела парня с выбитым передним зубом, в кепке козырьком назад и стеклянной зелёной бутылкой в руке. Рядом с ним сидел на лавке, видимо, его друг с отросшими русыми волосами. Он спросил: «Кто именно: с чёрными волосами или каштановыми?». Девушка с золотыми сережками, держащая в руке горсть семечек, хихикнула. Лика подхватила Лису под локоть и шепнула, что даёт этим спермобакам два шанса проебаться, после чего они оба встретятся с Иссусом. Лиса улыбнулась. Лика всегда свои обещания выполняет.
Девушки вышли на большую заброшенную детскую площадку. Трава была Лисе по пояс, Лике — до середины бедра. Ромашки белыми пятнышками мелькали среди зелени. На тёмном небе голубые дорожки. Посёлок горел желтыми окнами. Лиса шла вприпрыжку, шуршала травой и рассказывала, что бывшего бесила её манера ходьбы.
— Он говорил: «Тебе что, десять?» — Лиса повернулась к Лике, улыбаясь всеми тридцатью двумя зубами в каком-то отчасти детском восторге. Лика почувствовала, как уголки губ невольно приподнялись.
— Как будто это плохо — быть десятилетней.
— Ага. Все бы отдала, чтобы вернуться в то время. Хотя, — Лиса прищурилась и взяла заинтересованную Лику за плечи, — мне и сейчас хорошо. С тобой. Лик.
Лика застыла, все ещё ощущая кожей прикосновение Лисы, пылающее оранжевым. Её будто толкнули между лопаток, и Лика, не сопротивляясь толчку, согнула колени и коснулась губами приоткрытых губ Лисы, сливаясь в поцелуе не так уж и целомудренно. Стало жарко и опасно-бордово. Лика до этого таким образом почти не целовала. Стеснялась. Боялась, что сделает что-то не правильно. Не вовремя.
— Ох. — Лиса приложила ладони к розовым щекам, но в сумраке было малозаметно её смущение. — Давай… ещё?
И приподнялась на носки.
— Может, отойдём дальше от домов? Вдруг увидят? — Лика обняла Лису.
— И что теперь, всю жизнь прятаться? Давай. Пожалуйста. Я скучала. Пожалуйста-пожалуйста.
Лиса закрыла глаза. Целуй уже! Лика коротко чмокнула её. И ещё. Ещё. Лиса засмеялась и спустила одну ладонь на бедра любимой, а другой сжала грудь. Лика возмутилась: «Опять ты за свое, извращенка». Её лицо загорелось румянцем, дыхание сбилось. Лика не знала, куда себя деть от смущения, и делась на железную качель, опуская локти на колени.