Солнце пока что щадило кожу. Прохладный ветер качал ветви черемухи. Листья к середине июня наконец-то набрались свежестью. Зелёный цвет резал глаза, непривыкшие к такому. Большую часть года природа в краях, где располагалось Инево, была мертвой и замороженной, тусклой и тихой. Начиналась тёплая неделя — неделя походов на речку. Пока стояла такая погода, грехом было не искупаться. Лика подумала, что если на речке будут посторонние, когда они с Лисой придут, то не будет раздеваться. Это Лисе интересно… В отличие от своей девушки, Лика особой любви к воде не питала. Да и в последнее время тошно от своего тела.
К часу дня, к началу пекла, Лика покончила с работой и спряталась в квартире. Её белая кожа сгорала докрасна меньше, чем за полчаса. В доме было прохладнее, чем на улице градусов эдак на семь. Она занавесила окна, чтобы комнаты сильно не нагрелись, и улеглась на диван в гостиной. По ковру шли золотые полосы — свет просачивался через щель между тканью и стеной. Тиканье часов разбавляли проезжающие машины.
Не прошло и половины вечности, как дверь хлопнула, окна задребезжали и в комнату влетела Лиса.
— Я так больше не могу-у-у, — завыла.
Лика приподнялась на локтях и настороженно поинтересовалась: «Что случилось?»
— Мужики случились! Мразоты облезлые! — Лиса так и стояла у проема. Глаза её немного покраснели, и, кажется, на щеке блестела слеза.
Лика подозвала её к себе и прижала к груди. Неспеша начала гладить по спине. Лиса тихонько посидела в её объятиях, успокаиваясь. Рядом с Ликой она начинала чувствовать себя в безопасности, и внутри разливалось перламутром счастье. Рядом подруга с подругой они ощущали себя в своей тарелке. Сердце Лики стучало быстрее, чем обычно. Лиса пожаловалась.
— Я сейчас шла с бутылками, и ко мне подошел мужчина, — Лиса расставила акцент на последнем слове. — Спросил, не тяжело ли мне. Я говорю: «нет, нормально, идите своей дорогой». А он продолжил лезть.
Лика перебила Лису, согласившись, что мужики мразоты облезлые, и драть их кочергой как коз Сидоровых.
— Он схватил меня за плечо и потащил куда-то, мол хочет поближе узнать и все такое. Я очень сильно испугалась и начала вырываться, махать бутылками, угрожать, что пожалуюсь… тебе.
— И он отпустил.
— Обматерил, и да, — Лиса кивнула, — пустил.
Лика выдохнула и отпустила прижатую к сердцу Лису, дёргавшую носом время от времени. Когда Лиса обстригла волосы, она надеялась, что все домогательства прекратятся как по щелчку пальцев. Она ведь больше не «красивая» и не «женственная». И стиль одежды сменила на более удобный. Пацанский — как выразились родители. Но даже сокрытие фигуры не остановило мужчин. Дело, как выяснилось, не во внешнем виде, а в защитниках. Лиса так боялась мужчин, и от этого была так привлекательна для них своим страхом. Несколько дней назад её потрогал за бедро юноша в магазине, благо, Лика стояла недалеко, увидела эту картину и, недолго думая, снесла малолетнему извращенцу челюсть.
И подобных прецедентов была куча. К Лисе приставали особи мужского пола. Лика давала им по морде. Лике читали лекции. Оправдывали бедных мужчин, ни за что побитых. Лисе говорили, что стоит быть терпимой к такому: девушка как никак. Родилась с женским телом, значит, должна угождать мужлу, знакомому и нет, во всех хотелках, в том числе и извращенных.
— Да, я знаю: драться плохо. Но я не в началке и не в средней школе. Когда я не в спарринге замахиваюсь на мужика, у меня есть причина.
— Ты мог бы объяснить словами. Взрослый человек. Он бы понял, что это твоя девушка, — ответила женщина, поймавшая Лику на месте преступления. Мужчина, на которого Лика подняла руку, уже убежал, подобрав с асфальта зубы.
Лицо Лики оставалось холодным. Она прекрасно осознавала: безрезультатно словесно учить мужчин. Им абсолютно фиолетово.
— Могла. — соседка вскинула брови, и Лика уточнила, — я взрослая женщина.
Лика вступила на вытоптанную землю, привычно ощущая кожей этот взгляд, удивленный, сменяющийся на осуждение. И ушла.
Неровный частокол досок, белые рамы окон. В окнах горел свет.
Присев на асфальт, Лика подумала о том, что можно было покурить, только вот Лису воротит от въедкого запаха табака. Ну и ладно. У самой глаза слезятся. Пора бы уже завязывать с концами с сей пакостью. Потом не будет липнуть… Как же Лика без этого будет?
Зной уже спал. Было как в тот вечер, когда они с Лисой миловались-целовались на старой детской площадке. Лика погладила себя по веснушчатой щеке тыльной стороной ладони, ощущая, как щеки загорелись от прилившего жара крови. Лиса была настолько миловидной девушкой, что её хотелось расцеловать. Иногда Лике становилось страшно: куда приведут их отношения? Вернее, все хорошее ведь заканчивается. И это хорошее — не исключение.
Жар спал. Лика помотала головой. Хватит.
«Не надо думать о грустных концах».
В России-матушке хэппи-энда удостоены не все.
Джинсы немного покрылись пылью. Она открыла дверь, едва державшуюся в петлях. Прошлась в подъезд. В нос ударило запахом канализации и болота. В подвале кошмарились кошки: оттуда постукивало и мягко громыхало. В углах тонкая паутина. На стенах похабные надписи. Лика поднялась на второй этаж, отперла дверь и скинула с плеч ветровку.
С порога: «Будешь есть?». Лика покачала головой. Не хотелось ещё.
Телефон в кармане джинс коротко звякнул. Пришло сообщение. Лика открыла ВК и увидела: «Привет, не занята сегодня? Мы могли бы встретиться и поиграть на гитаре»
Райда. Последний раз они так делали весной. Раньше Лика забавлялась с гитарой с такими же, как она, местными хулиганами. Была лидершей их компании. Смешно вспомнить даже. И.. грустно? Конечно, Лика с удовольствием играла для любимой, и пела придуманные ей песни, так как сама к писательству не тяготела. Но выступать в гаражах так… азартно?
— Кхм. — Лика привлекла к себе внимание Лисы. — Хочешь погулять?
— Да. Хочу. — ответила та, уже напридумавши интересных вещей. После прогулки можно купить пачку сухариков, по баночке пива, ведёрко с мороженым на просмотр сериала.
Лика заметила, что Лиска уже одета. Зелёный лёгкий свитер с тремя полосками на груди и плечах, — бежевой, бордовой и вновь бежевой, — и брюки. Прошёл дождь, и к вечеру похолодало. Лиса вся такая счастливая выскочила к Лике, и та её ткнула в бок. В ответ Лиса с клокочущим возмущением шлепнула Лику по руке. Подняла взгляд: «Ты чего дерешься?» Лика быстро настрочила Райде, что не против. Взяла гитару за гриф.
И обратно в тухлый подъезд, двор.
Райда ждала Лику на заброшенной площадке, сжимая в руке инструмент. Вокруг неё наматывала круги Аннушка. Девочки исходили от волнения. Райда не могла унять давление, — казалось, вот-вот и из носа хлынет кровь, — Лика ей ужасно нравилась. Было страшно выдать чувства. Или дать трещину отношениям Лики. Вдруг Лиса обидится? Райда знала, что Лиса тоже придёт, и она хорошая, но когда в твою девушку влюбляется какая-то малолетка… наверное, неприятно.
Аннушка же просто хотела пообщаться с девушками, а тревожилась по привычке. В голове роилась куча вопросов.
Лика и Лиса пришли скоро. Райда с Ликой насиловали свои гитары — довольно неплохо, все таки, обе занимались музыкой не «один раз понтануться», — без перерыва часа так полтора точно. Причём Лика играла заметно тяжелее в плане жанра. Райде с Ликой было весело: девушка любила шутить и была легка в общении. А ещё Райда с откровением любовалась ей. Марина сказала, что Лика вообще какая-то ну не очень. «И физиономия у неё лошадиная, дылда какая-то с плечами огромными и веснушкамм». Райда смотрела на Лику, и так тепло на душе становилось. Лёгкая истома поселилась в животе, а на губах то и дело появлялась глупая улыбка. Лика улыбалась в ответ, переглядываясь с Лисой и смеясь.
Аннушка занялась разговорами с Лисой. Райда особо не вслушивалась, однако, услышала, что раньше Лиса как и Аннушка обожала носить юбки и платья. Лиса была тоже классной: она имела более вежливый характер, и при этом каждую свободную секунду по-доброму подкалывала Лику. И привлекательной. Возможно, Райда могла бы влюбиться и в неё, если бы место в сердце не заняла Лика.