Вот зашёл Саша. Он был в джинсах и чем-то типа рубашки, а волосы его спадали на плечи. Саша говорил Марине, что боится осуждения со стороны ребят, и поэтому всё ещё сидит в шкафу. Марине очень льстило, что только с ней он настоящий. Но в последнее время ей стало казаться, будто её надуривают. Саша не чувствовал то же, что и она. Он играл в переодевания в женщину, возбуждался от мысли «быть женщиной с женщиной» и называл себя «лесби», иногда поправляясь: «Ой, би».
Он зашёл, поднял ладонь кверху, поцеловал Марину, не ожидавшую такого, и обнял её за поясницу. Она убрала его руку, все ещё держа в уме вчерашнее. Рука приползла через некоторое время обратно. Марина пила уже вторую бутылку и смешивала пиво с энергетиками. Сознание мутилось и становилось ужасно весело. Даже факт того, что её окружали совершенно незнакомые люди не пугал. Рука Саши и сам Саша не бесили. По венам разливалось тёплое ощущение. В черепной коробке будто не мозг, а пустота.
Самое время. Марина достала телефон и покрутила им.
— Помнишь Лёшу?
— Ага. А че с ним? — вопросил Глеб.
— Идите все сюда, — махнула рукой Марина и пересела с табуретки на диван.
Открыла ВК. Нашла через Лису Лику. Та была в сети в 12:34.
В экран телефона уставились четыре пары глаз и Саша.
— Это тип не мужик? — открыли рты Глеб и Денис. Они знатно прифигели, если ещё сказать культурно.
— Это лесба. Как они зовутся… — Злата задумчиво отпила из стаканчика и пощелкала пальцами. От неё несло куревом. Вспомнила, — бучиха.
Глеб и Денис все ещё удивлялись. Злата предположила: «Это лицемерно. Вот ты, Максим, тоже представляешься неженским именем. Ты такой же»
Марины уши покраснели, а губы поджались. Она отрезала, что Лика просто прикидывается парнем, потому что внешностью не вышла, а не потому что у неё гендерная дисфория. И это позор. И ей надо отомстить.
Саша поделился мнением: «В порно лесби красивей». А то, что Лика подписана на группы с феминизмом, вызвало у многих смех. Ей-то точно он не нужен.
— Стоп. Лиса, значит, тоже лесби? — округлил глаза Глеб.
— Хз, — пожала плечами Марина.
Ну, ладно. Она свое отомстила. Под шумок куда-то смылась Злата.
Почти вся комната была забита людьми. Лица их были будто заблюрены. Марина выпила ещё бутылку и потеряла счёт. Она попробовала какую-то ядреную жидкость зелёного цвета. Мысли поплыли в грустном направлении. Всем вокруг было так хорошо и смешно. Из каждого угла слышался дикий гогот. Кто-то обжимались полуголыми. Марина проманеврировала между ними и походила по комнатам. Туалет закрыт. На кухне пели матерные песни. Комната Златы заперта. Возможно, она там. Противно пахло от всего: смесью спиртного, табака и чем-то сладким. Ноги иногда подкашивались. На помощь пришёл Саша и начал что-то втирать. Кажется: «Давай уединимся».
— Иди нах… нахуй. — ответила ему Марина, пытаясь показать средний палец. Её голос изменился.
Марина влила в себя ещё несколько стаканов неизвестного содержимого, закашлялась, почувствовала, что её сейчас всю вывернет, и правда чуть не упала. Марина больше не хотелось тут находится. Среди пьяных, таких же, как она, безумных. Свистящих, ржущих и орущих идиотов. Нет. Надо домой. Где хоть кто-то знакомый? Кроме Саши…
Глеб. Его нет. Денис валяется. Живой. Похоже, спит. Пофиг. Сама доберётся. Марина непослушными пальцами завязала кеды, встала. Картинка перед глазами поплыла в сторону и стала нечеткой. Марина толкнула телом дверь и оказалась в подъезде. На грязном дощатом полу. Поднялась. Лестница никак не кончалась, и Марина чуть не переломала на ней себе ноги. Воздух холодный и свежий. Хорошо. То есть плохо. Тихо. Марина проковыляла по улице в ночь (когда она успела начаться?) и внезапно ощутила, что лежит. Было так хорошо лежать. Что-то хрустнуло в момент падения. Послышалось шелестение листьев и шаги, спешные и тревожные. Голос, знакомый, будто через пелену. Через эту же пелену её трясли и трогали, кажется, сильно треснули по щеке, а она отдавалась этим рукам тряпичной куклой.
========== Часть 8 ==========
Вздох над ухом. Сухость во рту. В голове потяжелело, но вряд ли от внезапно появившегося ума. Ослабшее тело ломало вдоль позвоночника.
— Эй, доброе утро.
Марина разлепила глаза и нащупала тёплую руку. Это Лиса. Лиса? Откуда? Марина вылупила на девушку серые глаза, встречаясь с уставшим взглядом. Она держала в руке граненый стакан с водой. Стакан подплыл к ней, и Марина спешно отобрала его из чужих пальцев. Глоток, второй, третий… вода совсем на донышке, но жажда не утихала. Лиса молча смотрела на неё через полузакрытые глаза.
Постель была мягкой, приятной. Кровать невеликих размеров, однако с двумя подушками, и Марина — метр с кепкой — немного потерялась на ней. Шторы задернуты. Были слышны шелестом шин проезжающие мимо машины. Спальня без дверей. Ну конечно. От кого прятаться? В зеркале шкафа соседней комнаты Марина узрела Лису на краю кровати и себя… без толстовки. В одном бюстгальтере.
— Ээ… где моя толстовка? — воскликнула Марина, закрываясь одеялом по ключицы и пряча руки в порезах. Мелькнули тревожные мысли.
— Сушится, — спокойно ответила Лиса и задумалась: «Помнит ли она, что вчера произошло? Наверняка нет». Пояснила, — она была в грязи, как и штаны. Ты упал.
— Упал.
Марина поджала ноги. Она начала вспоминать события минувшего дня. Тусовка у Златы. Много выпила. Стало плохо и решила пойти домой одна. Её рвало. Это уже было в квартире. Поили водой. Уложили спать в холодную постель. Марина подняла голову:
— Значит… вы подобрали меня, пьяного, и отнесли к себе домой?
— Да. Лика тебя подобрала. — Лиса растянулась в улыбке, а глаза её заблестели. Марина улыбнулась в ответ. — Я бы не унесла. Мы хотели позвонить твоим родным, но… на телефоне был пароль. Тем более, мы живём совсем рядом. Ну, откачали кое-как. Отпоили водой, чтобы алкоголь быстрее рассосался. Тебе прям очень хреново было. Часам к трём ночи все успокоилось, ты уснул. Мы тоже уснули.
— Я больше не буду. Я выпил слишком много. Не помню сколько. Больше двух литров. — Глаза защипало.
Лиса успокаивающе погладила Марину по ладони, делая вид, что порезов не замечает. Она предложила дать футболку и шорты. Марина кивнула, ощущая, как щеки розовеют. Конечно. В грязной одежде в чистую постель не положишь. Но черт… они видели её фигуру. Да, в нижнем белье, хоть это радовало. Марина старалась одеваться так, дабы ни намека на её женские изгибы не было. За что вообще ей такое тело? Быть бы как вот Райда — тростиночкой.
Лика.
— А где Лика? — Марина наблюдала, как Лиса ищет ей шорты. Футболка нашлась быстро: зелёная в клеточку. Лисина, судя по размеру.
— В магазин ушла. Я, короче, завтрак сожгла. Сегодня моя очередь готовить. Мне кажется, даже отсюда слышно, как пахнет гаревом.
Лиса кинула на постель, рядом с футболкой, шорты. Спросила, не хочется ли тошниться, дождалась тонкого «не знаю» и покинула комнату, видимо, для того, чтобы Марина переоделась. Хотелось сдохнуть сильнее обычного. Где телефон?
Ох. Голову пронзило. Марина попыталась встать. Ужасно — ноги не слушаются. Одна нога в штанину, вторая… Застегнула. Накинула футболку. Стоялось уже увереннее. Марина ещё раз поглядела в зеркало: лицо опухло, глаза покраснели. Так себе вид, хотя чего она ожидала после такого вечера?
Телефон, телефон. Рядом его нигде нет. О! На компьютерном столе. Родненький… разбит сильнее, чем раньше. Марина щёлкнула кнопку, и с плеч как камень свалился — экран загорелся.
Место, где обычно лежит клавиатура, было занято под ножи, линейку, которой при желании можно воспользоваться также, как и ножом, поэтому она отлично вписывалась в коллекцию, и ещё всякие безделушки. На полках рамки с фотографиями и маленькие игрушки, кажется, из киндера. Пистолет. Марина до этого момента видела их лишь в кино. А тут на расстоянии руки. Она не решилась его тронуть — страшно.
Дверь скрипнула самым мерзким скрипом. В нос ударил запах горелого. Взгляду Марины открылась гостиная. Светлая, с оранжевым полом. На диване валялись подушка и плед. Марина удивилась: «Так они вправду живут вместе? И спят? Вправду лесбиянки?» За дверью спрятался телевизор.