«Надо бы прогуляться ещё в выходные, без этого тянущего вниз портфеля», — насупилась, поправив лямки рюкзака, Райда.
И вот, двор дома встретил тишиной. Только калитка громоподобно заверещала, стоило Райде дёрнуть блестящую на солнце задвижку. Райда подумала, что на звук должна прибежать Мася, но собачку не было ни видно, ни слышно. Пожала плечами. Спит, может.
Зато в самом доме напоролась на кошачий мяукающий ансамбль. Одна кошка была пузатой — когда она садилась, её полосатые бока смешно торчали. Скоро ожидалось пополнение. Котят, как сказали мамы, будет много, примерно пять-шесть. Райда ждала рождения малышей, держа предупреждение мам в голове: они подрастут, и мы найдём им новую семью. Сложно содержать такое множество животных.
Покормив этих усатых-чудесатых, почесав каждую под подбородком, Райда уделила время и себе: поела, прочитала несколько глав книги, доучила песню на гитаре. Заставила сделать себя домашку. Покончила с ней примерно через два часа. Райда всегда делала домашнее задание на кровати, скрюченная в креветку, как смеялась Умила, видя это зрелище, и теперь у неё ныла спина.
Кровать была захламлена учебниками с красной курсивной восьмеркой в углу, тетрадками — исписанными листами наружу и закрытыми, содержимое пенала высыпалось на постель, и посреди сей прелести лежала Райда, туповато воззревая на глянцевый календарь, висящий на стене. Воздух разрезало механическое тиканье старых советских часов.
А завтра пятница. Потом красные выходные.
Взгляд Райды переместился на потолок, и она, подумав над словами Лики, приняла решение в эту пятницу поставить точку в их с Доминикой истории подружбы. Хватит с неё унижений, идиоток и кретинок, ссор на пустом месте. Райда широко-широко раскрыла глаза. Как же легко далась ей эта мысль.
Ближе к семи заявились домой родительницы. Их также встретила кошачья орава, шевелящая усами-лесками — учуяли корм. Райда услышала, как зашуршал пакет, и Умила отругала Пушку, ту самую, что ждёт котят. Она прыгнула в пакет и попыталась зубами вытащить упаковку Вискаса, однако безуспешно.
Спустя некоторое время Дана с Умилой поинтересовались дочерью и позвали её вниз, на кухню. Посидеть с ними, рассказать, как прошёл день, что интересного было.
Дана ставила воду на вареники, Умила наглаживала кошку, пропускала через пальцы белую длинную шерсть. Та мурлыкала, сузив глаза.
Райда приземлилась на стул подле мамы, свела ноги вместе, потрепала Белянку и выдала события: поругалась с Доминикой, встретила Лику в автобусе, она посоветовала разойтись с подругой, если больше невозможно общаться. Зачем себя мучать?
Мамы поддержали Ликин совет и пожелали удачи в завтрашнем расставании. Они и сами видели поведение Доминики и то, как она испортилась, но списывали это на пубертат.
Долго на кухне Райда не засиживалась. Поела, посмеялась немного и устремилась читать к себе на второй этаж ака чердак, захватив по дороге серую кошку — свою любимицу.
Фима была спокойной, любвеобильной, немного помятой: у неё отсутствовал кусок уха и зрачки были мутными — глаза плохо видели. Но это точно не делало её хуже.
***
На следующий день в школе Райда видела Доминику лишь мельком, без возможности подойти. Она стояла либо в компании старших парней и девушек, либо косяком шла с классом по коридорам, последний раз обновлявшимся, наверное, при СССР. Побеленный потолок сыпался, краска со стен отпадала хрупкими многоугольниками. Пол был с мраморными кусочками. И все в тошнотных тонах, куда ни глянь.
Домой поехала в посредственном настроении. Райду отругала за внешний вид учительница ОБЖ (пирсинг — это ужасно, и что за страшные браслеты у тебя на руках), а природным цветом волос оскорбилась старшеклассница, которая, между прочим, сама ходила крашенной в красный.
В автобусе Райде припомнилось, что она хотела прогуляться по лесу. Прислонилась щекой к стеклу (тут же половину лица обожгло, как если бы Райда улеглась на льдину): облачно, при этом, дождя сегодня не обещали, безветренно. Солнце едва выглядывает. Вполне погодка для прогулок.
Только стоило Райде замаячить за забором, голос подала Мася. Собака будто забралась к ней в голову и разузнала о предстоящей вылазке. Райда хотела пройтись одна со своими думами, но поглядев в блестящие чёрные глаза Маси, невербально умоляющей на коленях взять её с собой, она отошла от изначальной идеи.
Мася бежала впереди, высунув розовый язык. Её шкурка сливалась с выцветшими красками леса. Небо было изрезано паутиной ветвей.
Райда, с одной стороны, любила ездить, ходить куда-то и заниматься чем-то без лишних душ, а с другой… иногда накрывала пуховым одеялом тоска вкупе с невеселыми мыслями. Лика говорила, так почти у всех.
Лика вызывала в груди Райды чувство уважения. Райда однажды смотрела на неё и не могла понять, почему же. Ну… она очень смелая, раз живёт вот так. Сильная, конечно. Остроумная. Эгоистка? Райда раньше считала, что эгоизм — плохое качество, но сейчас, видя и слыша отовсюду указания кому как существовать, она бы сказала, что эгоизм — удел любящих себя женщин. Как и пренебрежение нормами морали.
Райду растили двое женщин, и она была им глубоко за это благодарна. Было бы в её семье все так классно и безопасно, оставшись Дана одна или чего хуже, с биологическим отцом Райды? Однополые союзы были запрещены на законодательном уровне и возможно немного преследовались, хотя… они намного мирнее, чем между разнополыми людьми.
Две целующиеся женщины для Райды выглядели уютно (если, конечно, они не слишком увлекались), а мужчины непривычно, но не менее приемлемо.
«Доминике нравились отношения «мальчик с мальчиком» — вспомнилось Райде. Это вроде называлось «яой» или «сенен-ай».
Стопроцентно именно поэтому Доминика заострила внимание на близнецах Вольных. Они жили с ней по соседству, один из них — Сергей — работал в школе, где учились Райда и Доминика. И раньше, в конце девяностых-начале нулевых, встречался с одной из родительниц Райды. Дана говорила, что бросила Сергея из-за его ужасного отношения к ней. В это же время Дана встретила Умилу и испытала к ней сильнейшую взаимную симпатию. Такую, что они вместе до сих пор. Райда улыбнулась. Кто ещё может похвастаться двумя, а не одной мамой?
Сергей частенько валил Райду на своих уроках, желал видеть в учительской после уроков, даже пару раз звал в гости. Доминика же ходит, чего боишься? С Алексеем Райда была практически не знакома, но клялась в душе, что наверняка он не шибко от брата отличался. Такой же… двуличный прилипчивый нарцисс. Про близнецов по посёлку ходило много слухов, например, о том, что они имели страсть к малолетним и друг к другу. Райду передернуло. Инцест плюс педофилия. Какая мерзость.
Мася коротко тявкнула и оголила клыки на оттаявшие корни ели. Из-под корней пробкой от шампанского вылетел серый комок. Мася сорвалась с места. Поначалу Райда не придала этому значения: Мася погоняется да отстанет, но серо-бело-бурая шкурка становилась всё меньше и меньше, и Райда поняла, что хрен она остановится.
— Мася! — девочка крикнула.
Ноль внимания.
— Ма-а-ася! — ещё громче, до першения в глотке. Она кашлянула.
Изо рта едва не вылетело ругательство.
Мася пропала из виду. Она была очень домашней собакой, и вряд ли самобытно вернулась бы домой. В горле начало зарождаться рыдание.
Райда пошла за Масей, клича выкликая её по имени. Плохим решением было брать псинку с собой. Никакого умиротворения. Ещё, как назло, ноги промочились и хлюпали.
Судя по всему, Мася сейчас недалеко от дома Доминики и близнецов. На горизонте маячили две крыши: серая «классическая» и серая «металлическая». Небо было голубое-голубое и чистейшее, как лёд Байкала и глаза малышей-бельков.
«Лишь бы не встретиться ни с кем» — подумала Райда.
Вспомнишь лучик, а вот и солнышко. Солнышки.
Её тут же окликнули аж в три голоса. Два до жести одинаковых мужских и девчачий.