Лиса и Лика улыбнулись, причём так снисходительно, будто убеждаясь: «Ну что за дурочка».
— Давай купим тебе новую толстовку, — Лиса взяла Марину за руку и повела вперёд. Марина ощутила, как по телу от тёплого прикосновения прошлись мурашки.
Глупо. Влюбиться в ту, кто уже закончила университет, когда сама едва старшеклассница. Семь лет не такая уж и большая разница, но Марине казалось, что между ней и Лисой просто огромная пропасть. Тем более — она в отношениях с Ликой.
Лика засмеялась над розовым Марининым лицом, и оно стало красным, как рябина в феврале.
— Ой, ты сама постоянно смущаешься, дорогая моя, — Лиса свободной рукой погладила Лику по шее. — Пойдёмте уже.
А потом Лика что-то шепнула на ухо Лисе.
Марина повернулась. Поверх рядов одежды мелькали знакомые макушки: рыжая, русая и каштановая.
Лика над одеждой особо не раздумывала, и взяла черную футболку, рубаху и прямые темно-синие джинсы. Лиса выбрала тонкий свитер приглушенного оранжевого цвета и серенький. Марина нашла фиолетовую с белыми шнурками толстовку, а ещё рубашку к школе. По цене выходило дёшево.
Они кое-как нашли примерочные и заявились туда. Там уже были знакомые лица. Аннушка, увешанная одеждой, стояла около синей колыхающейся шторки. Райда покачивалась возле неё с пустым выражением лица. Вдруг шторка встрепенулась сильнее обычного, и из-за неё выплыла Злата в розовом платье.
— Как мне? — спросила она у девочек.
— Нормально… — оценили они одновременно. Аннушка более оживленно, а Райда, будто ей к виску приставили пистолет.
Райда со смущение рассматривала носки Златы. Слишком уж платье подчеркивало её фигуру.
Лиса скрылась в соседней кабинке. Лика поплотнее закрыла свою ненаглядную и обратилась к Марине: «Ты перестала обращаться к себе в мужском роде?»
Марина кивнула.
— Молодец, — похвалила её Лика и приобняла одной рукой.
На них странно покосились.
Через несколько минут Лиса показалась в оранжевом свитере — он сидел на ней идеально — и решила, что возьмёт его. Освободилась ещё одна примерочная, и Марина запихнула туда Лику.
Лика проверила, не видит ли её кто, а потом расстегнула старые потрепанные джинсы. Было как-то жаль расставаться с ними. Надела новые, затем рубаху. Лиса аккуратно пролезла в кабинку, за что чуть не получила выговор от возмущённой до глубины души Лики.
— Я же переодеваюсь, — с раздражением зашипела Лика.
— Ты почти одета, — Лиса застегнула пуговицы на Ликиной рубахе, а потом решила расстегнуть несколько верхних. — Вот и милое декольте.
— Декольте? У меня? Ты чего издеваешься?
Лиса встала на носочки и обняла Лику. Немного погладила по спине, по голове. Лика спросила, почему именно сейчас Лиса к ней пристает. Почему не может дождаться до дома.
— Я сегодня тебя почти не тискала, — Лиса пощекотила горячим дыханием Ликину шею. — Кливидж это. Не декольте. Кливидж — вырез на груди с закрытыми плечами.
Лика выставила за шторку Лису, а потом вышла сама. Она подумала, что джинсы слишком дорогие, и лучше будет в посёлке купить похожие, но за пятьсот рублей. Рубашка сама по себе стоила не так уж и много. Футболку тоже лучше взять за три сотки…
Марина уже померила толстовку и была рада, что та ей подошла.
В общем, одежду себе все выбрали. Перед кассой Лиса увидела стенд с бюстгальтерами и захватила один топ наподобие того, который носит Лика. Без чашек, мягкий. Бюстгальтеры, как поняла Лиса, сами по себе оказались бесполезными для женщин с размером груди меньше третьего. Только проблем добавляют. И стоят как… кусок яхты. Если есть возможность их не носить — лучше себя любимую не мучить. Очередная адаптивка.
Лика услышала цену, и так несчастно посмотрела на Лису, что грустно стало и ей. Бедная. Вкалывает-вкалывает, а дают три гроша, и то — уходящие на воду, свет, интернет и квартиру. Она устроилась на местную электростанцию, где обещали платить уже семь грошей. Было непривычно и снова страшно. Снова этот чисто мужской коллектив сплетников. Лика боялась, что они узнают про её ориентацию и повторят преступление бывших коллег и банды. Или накинутся на Лиску. Лиса сложила вещи в полупрозрачный пакет, и они вышли за пределы магазина, чтоб дождаться остальных.
Лиса заметила жёлто-голубую вывеску и указала: «Аптека».
— Ну и?
— Потом зайти нужно будет.
— Тебе что-то нужно?
Лиса улыбнулась и издала смешок.
— Тебе. Это же ты вечно являешься домой разукрашенная! — после недолгой паузы Лиса взяла ладонь Лики и присмотрелась к подсохшей ранке. —Что у тебя, кстати, с пальцем?
Лика рассмеялась. Она сама не заметила, как порезалась на работе.
К ним подоспели девочки. Злата потянулась к магазину с косметикой, Райда — с рок-атрибутикой. Лиса собрала цыплят в кучу и направила их за канцелярией. Марина заметила, что несправедливо было сюда ставить магазин для нефорок и нефоров: их мало. Лучше было заменить его аниме-товарами. У неё как раз два значка потерялись. А ещё радужный, за который её, маленькую-беспомощную, однажды чуть на улице дружки Златы не пришлепнули.
Торговый центр был настолько светлым, что аж глаза начинало резать. И все такое современное… действительно, двадцать первый век. Не то, что у них в посёлке: середина двадцатого. И по внешнему виду — его застраивали в пятидесятых — и по нравам населения.
В канцелярском, конечно, деньги спустили все. Кроме Лики, но о её деньгах позаботилась Лиса. Она платила и обещала, что вернёт сумму на новый год и день рождение в начале января.
Почти на выходе Злата все же вырулила всех на магазин с косметикой.
— Я ненадолго! — убедила она.
Райда и Марина переглянулись и с разрешения своих пастушек убежали в магазин всяких неформальных штук.
— Ладно, — наморщила нос Лика и пошла следом с Лисой и Аннушкой.
Полоска неба над зданиями окрашивалась в оранжевый. Начинался закат.
— Ого, это что? — спросила Аннушка, показывая на кучу незнакомых коробочек.
— Я-то откуда знаю, — протянула Лиса, — я таким не пользуюсь.
Лика с удивлением отметила, что самая бледная тоналка по сравнению с её кожей бледной не оказалась. Хотя чему удивляться. Когда-то в подростковом возрасте она стащила у мачехи тоналку — закрашивать веснушки — и после первого пользования заметила: на щеках вместо родных пятнышек было стремноватое пятно. Просто стремное пятно. Как грязь. Лика вернула тоналку обратно и больше к косметике не притрагивалась, пусть её и называли страшной и мужеподобной. Хотя у Лики были совершенно обычные черты лица. Перегородка носа, правда, искривлена. А так всё ровно.
У Лисы же была ситуация абсолютно противоположная: большинство тоналок были слишком светлыми для её загорелой кожи. Но Лиса находила подходящие. Раньше она любила краситься, однако, потом пришла в феминизм и начала задумываться: «Почему бы мне не перестать? И вообще, зачем я это делаю? Для себя? Или для кого-то?». И потихоньку перестала. Теперь наводила макияж только для спектаклей и съёмок. Не потому что сама так хотела, а из-за того, что отчего-то женщина перестаёт быть женщиной, не накрасившись. По-мнению некоторых. Лисе не нравились макияжи ни под «естественность», ни яркие креативные. Она любила утыкаться лицом в подушку, любила целовать мышей, шерстку которых точно не нужно пачкать помадой. А ещё недавно поняла, что любит других женщин без косметики и себя тоже.
Марина и Райда вернулись очень быстро: взяли, что понравилось с первого взгляда. Райда купила себе плакат и значки, а Марина шипастый браслет как у Райды. Только не чёрный, а белый.
Райда могла только подвести глаза чёрным, Аннушка — очень редко красилась, в основном, на праздники. Райде мамы сразу сказали, что лучше и не начинать заниматься этим делом. Адаптивки как вредные привычки, которые общество поддерживает. Они как зависимость.
А вот Злата… ох, уж она обожала все это и активно навязывала другим. Каждое утро перед школой вставала пораньше, чтобы успеть навести марафет. Помыть, высушить и завить длинную каштановую шевелюру. Решить, какая блузочка лучше и с какой юбочкой. И как не лень?