Райда встала подле его стола, открыла тетрадь. И узрела тройку. Её глаза-плошки стали тарелками.
Она почти взвизгнула:
— За что?
— Чего орёшь? — вопросом на вопрос ответил Сергей и заглянул в тетрадь. — Тройка? Значит, заслужила.
— Я весь вечер готовилась. Не может быть тройка. У меня всего одно задание неверно сделано!
— Плохо готовилась.
— Хорошо!
— Ты мне в лицо не ори. Если тебя тройка не устраивает, могу поставить двойку. Или приходи после седьмого урока в учительскую. После шестого пойдет Берёзина, Анна.
Райда кивнула, мол, ждите.
До встречи с Сергеем оставалось два урока.
Райда погуляла по третьему этажу, поискала глазами Доминику, но так и не нашла. А у её класса урок должен быть на этом этаже. Ладно. Она любительница позависать в компании старших, наверняка сейчас с ними.
— Привет!
Райда дернулась, повернула голову и подняла брови. Сбоку от неё стояла пятиклассница Маша, племянница Лики. Хотя так с первого взгляда и не скажешь. Больно разные. Маша была низкой и худой, с волосами холодного каштанового оттенка (единственная общая черта, правда, таким цветом добрая часть России обладала, и схожести это давало, ну… процентов десять от силы), заплетенными в две толстые косы и голубыми глазами. Девочка в руках теребила ленточку с косички. Райда тоже с ней поздоровалась.
— У тебя столько сережек в ушах! — снизу вверх с мерцающими искорками во взгляде восклицала Маша. У Райды действительно было много проколов в ушах и не только. Она улыбнулась Маше и высунула язык, тоже проколотый, пошевелила титановой штангой. Маша открыла рот в немом: «Ого».
— А это больно все колоть?
— Где как. Мочки не очень, хрящи подискомфортнее, язык и перегородку носа я не поняла.
— Классно выглядит.
— Тоже хочешь?
— Не знаю, — пожала плечами Маша. Лямки розового рюкзака немного сползли. — И так хорошо. Да и мама с папой вряд ли разрешат. Но если что, я могу спросить у Лики. Она мне мало что запрещает. Удар от гнева родителей заберет на себя.
Маша растянулась в улыбке.
— Да… многие родители не разрешают такое. Я понимаю почему. Проколы могут и загноиться, и не прижиться. Мои мамы дали добро при условии, что я буду ухаживать за дырками.
Маша ещё несколько раз восхитилась пирсингом и ушла, потому что её позвала одноклассница мешать старшим, то есть перекидывать пенал.
И Райда пошла к своему косяку. Вовремя: начался русский язык. Урок номер один прошёл без происшествий.
Аннушка отпросилась с него за пять минут до перемены. Ей не очень хотелось идти к Сергею, но исправлять оценку надо. Аннушку беспокоило то, что он позвал её отрабатывать оценку не с Райдой, а в одиночку.
Второй русский был для Райды унылым, тянучим, время будто остановилось, минутная стрелка диска часов едва-едва двигалась. Она одной из первых закончила заданные упражнения и большую часть урока сидела просто так, калякая на листке от алгебры кривоватые мордочки котов.
Русица все не приходила.
Место рядом с Райдой было свободным. Мало кто из класса хорошо общался с ней, разве что Аннушка могла подсесть и ещё две девочки. Райда не знала — плохо это или нет. Мамы говорили, что быть одной совсем неплохо, но вдруг они лишь успокаивали Райду?
В кабинете русского были такие же занавески, как у Райды в комнате. Весь длинный подоконник уставлен растениями. Зеленая доска испещрена царапинами. Вверху белело: упр 456, 458, 461, 465.
Хлопнула дверь. Райда, не отрывая от листа ручку, вместе со всеми повернулась на звук. В класс ворвалась Аннушка. Её нос и щеки покраснели, волосы разметались по плечам. Она уселась за парту у окна и закрыла лицо ладонями.
Не сдала? Аннушка же шарила в алгебре! Сразу же будто настал октябрь, ударила минусовая температура внутри и облетели надежды. А может, хрен с этой тройкой.?
Нет, надо. Возможно, Аннушка расклеилась вовсе не из-за алгебры. Потеряла что-то, телефон, например.
Класс обратил внимание на Аннушку. Двадцать пять пар глаз глядели на девочку, съежившуюся в комок. Будто никогда не видели плачущих. Аннушке от этого стало ещё тяжелее. Еще один камень лёг на плечи.
«На меня все смотрят. Они всё знают».
Аннушка не смогла сдержать громкого всхлипа. Райда вскочила с места и оперлась руками о её парту.
— Иди в туалет, они тебе не дадут успокоится.
Аннушка подняла глаза, ставшие от слез почти желтыми, на Райду. Переспросила дрожащим голосом.
Теперь уже класс смотрел не только на Аннушку, но и на Райду. Ощущение взглядов облепляло тело под школьной формой.
Райда дотронулась до руки Аннушки.
— Идём, — прошептала.
— Хо… хорошо.
Они вышли из кабинета. Райда держала Аннушку за запястье. Прошлись по пустому коридору, на пол которого квадратами падал солнечный свет. Было непривычно тихо, настолько, насколько может быть в школе, полной людей. Сейчас они распиханы по классам. В маленькие ячейки. Девочки слышали собственные шаги оглушающими — цокот небольших каблуков.
Вот и туалет. Аннушка положила очки на раковину и повернула вентиль с голубым кружком. Из крана потекла вода. Она аккуратно промыла глаза, подбородок, стекла очков. Райда стояла позади неё и дивилась тому, что сейчас сделала. В последнее время её очень тянуло геройствовать. От Лики заразилась, что ли?
В туалете было темно. Райда закрыла дверь, и единственным источником света осталось прямоугольное окошко под потолком. Пол был покрыт мелкой тускло-бордовой плиткой.
— Что тебя расстроило? — ненавязчиво поинтересовалась Райда.
— Не ходи к Сергею Николаевичу в учительскую, или куда он тебя пригласил. Он будет тебя… трогать.
Райду будто ударили. Трогать? Зачем? Где?
— Он… тебя трогал?
Аннушка кивнула.
— Сначала сказал, какая я красивая девушка. А потом потрогал. Он хотел… — Аннушке было тяжело говорить. Она постоянно сглатывала, сжала ткань юбки до побеления в костяшках, — большего, но в учительскую постучали.
— Спасибо, что поделилась.
— Ты ведь никому не расскажешь?
— Ну, на самом деле…— Райда вздохнула больше воздуха в лёгкие, — я считаю, стоит рассказать кому-то из взрослых. Женщин. Маме, классной руководительнице.
— А они… не скажут, что я во всем виновата?
— Это же тебя Сергей Николаевич трогал, а не ты его!
— Фу!
Аннушке стало смешно. Райде тоже.
Она призналась, что все-таки пойдёт к Сергею. Начнет приставать — Райда начнёт качать угрозы. Аннушка предприняла попытки образумить Райду, но ничего не вышло.
И вот он, конец седьмого урока. Снова этот холодок по внутренностям, ощущение октября, ветра в этот месяц. Девочки быстро забрали свои рюкзаки из класса и спустились на первый этаж. Аннушка сказала, что подождёт Райду под дверью.
Страшно.
Райда постучалась, а после приоткрыла дверь. Аннушка выпучила глаза и поднесла ладони ко рту. Вытянулась, как по струночке. Но даже так она была ниже Райды.
— Входи, — махнул рукой Сергей.
Аннушка вовсе растерялась.
Райда вошла в залитую солнцем учительскую. Сердце норовило убиться об ребра. Сергей сидел весь из себя елейный. В белой наглаженной рубашке, с двумя расстегнутыми у воротника пуговицами.
Сергей подогнал Райду к себе.
— Как будешь исправлять оценку?
— Могу задание выполнить. Завтра принесу.
— Задание, говоришь?
Райда кивнула.
Лицо Сергея стало ещё елейнее.
— Я тебе дам задание.
Райда уже выдохнула, ожидая, что сейчас он начнёт диктовать номера в этом своём тоне а-ля директор самой престижной компании страны, но Сергей положил ей на плечо руку и сказал:
— Опустись на колени.
Райда спросила, зачем ей на колени опускаться. И стоя все у неё прекрасно. Сергей раздраженно ответил, что пусть она сначала на колени встанет, а потом все будет ясно, и вообще не перечит старшим.
Райда вдруг поняла, зачем он её попросил так сделать, и отскочила. Захотела выбежать из учительской, в следующую секунду Сергей её хватанул за бедро и сжал. Райда закричала, что пожалуется мамам, учительницам, одноклассницам все расскажет. Он расслабил хватку. Следы от ногтей моментально заныли. Райда не стала дожидаться его оправданий и выбежала за дверь, закрывшись после себя.