Аннушка ждала её и бросилась прямо под ноги. Райда потеряла равновесие, но не упала.
— Ой, — Аннушка смутилась и поджала колени.
Райда её похлопала по плечу.
Девочки шли в раздевалку в молчании. Аннушка слышала диалог и вскрик Райды, только не решилась ничего предпринять. Тело бетоном застыло.
Первая смена почти вся ушла. На крючках стеллажа восьмых классов висели лишь три куртки: Райдина чёрная, красная с белым Аннушки и с розовыми вставками Доминики. Она тоже ещё в школе, значит. Долги разгребает.
— М-м-м… может, обменяемся номерами? — тихо предложила Аннушка.
— Оу, если хочешь, то конечно! — оживленно отозвалась Райда. Подсуетилась: достала телефон из кармана рюкзака.
Аннушке стало тепло. Возможно, её лицо поцеловало лучами вешнего солнца, или это чувство родилось из-за Райды. Она также взяла в руки телефон. Корпус его был чёрным, а окантовка экрана и кнопки — светлыми. Девочки быстро продиктовали подруга подруге номера, накинули куртки и вышли из здания школы.
Воздух был полон свежести вперемешку с озоном. Ноги слегка продувало. Около забора школы курили старшеклассники — от их одежды за несколько метров несло табаком. Аннушка и Райда быстро прошмыгнули между ними, скривившись. Самим-то не противно? Красуются, строят из себя взрослых. Прячутся по углам позорно.
На развилке Райда и Аннушка должны были разойтись, но не сделали этого. Стоило Райде отвернуться и поднять руку, дабы помахать, Аннушка схватила её за запястье и приказала: стой!
Райда непонимающе уставилась на Аннушку.
— Давай… погуляем? — с толикой надежды в глазах и скромной улыбкой спросила она.
Райда замялась. Она не ожидала такого услышать. Ответила, что согласна. Только домой переодеться нужно забежать да рюкзак забросить. Аннушка увязалась хвостиком.
Они прошли сквозь дворы, вышли к окраинам и дальше пошлепали по лужам уже напрямик. С одного двора через частокол высунулась лохматая собачья морда, совсем не такая, как у Маси, и зарычала на девочек. Аннушка сглотнула. Она боялась собак и шума до тошноты.
К дому Райды они пришли довольно быстро. Аннушка разглядывала все широко раскрытыми глазами, стройными пальцами ощупывала гладкие доски забора. Взгляд Аннушки поменялся, когда она заметила Масю. Стал каким-то заячьим или мышиным.
— Мася не кусается.
Аннушку эти слова не успокоили. Она кое-как прошла через двор и выдохнула лишь на пороге дома. Райда понимала Аннушку: она имеет право ощущать опасность к тому, что, вероятно, причинило ей боль ранее. Боится и боится, что теперь, насиловать её?
Пока Райда хлопотала по дому, Аннушка возилась с кошками. Вот у них тут же возникла взаимная симпатия. Кошки терлись о неё мордочками, одна лизнула тёплую ладонь. Говорят, животные не тянутся к злым и дрянным. Это значило, что Аннушка — хорошая. Впрочем, это и без кошачьего доверия было ясно. Аннушка редко кому отказывала, свой кусок отдаст, лишь бы не голодали близкие. Быть доброй — тяжелое бремя, и Райде стала любопытна одна вещь. Это Аннушку так воспитали, либо она сама для себя решила быть таковой? Во всяком случае, такое достойно похвалы.
После того, как об Аннушку обтерлись все кошки по очереди и без, девочки решили не идти гулять, а лучше сделать уроки.
Аннушке очень понравилась комната Райды. На стенах висели плакаты, рисунки, чёрная гитара над кроватью. Потолок скошенный.
— Это твои рисунки? У тебя хорошо получается!
Аннушка тыкнула пальцем в вырезки из Доминикиного альбома. Персонажки из одного аниме, кажется, единственного просмотренного Райдой. И сама Райда с Доминикой в анимешном стиле.
Райда покачала головой. Она рисовала не очень хорошо и редко, в отличии от Доминики, да и совершенствовать навыки не стремилась. Зато в сфере музыки преуспевала! Когда-то в юности Умила занималась музыкой, но это так и осталось на уровне хобби. Года два-три назад Райда всерьёз заинтересовалась роком, и Умиле пришлось вспомнить собственные первые уроки и обучить дочку азам.
Домашку они делали лениво, постоянно отвлекаясь то на кошек, то на ещё что-то. Закончили её только к семи часам, когда пришли домой родительницы. Райда выдавила улыбку. Она даже не сказала, что как бы не одна дома. И не успела спуститься, дабы предупредить.
Послышались шаги по лестнице. Судя по лёгкой походке, шла Дана. Аннушка существовала спокойно, разглядывая плакаты и задорно качая ногами. Её кулончик, сделанный в морской тематике, мигал оранжевым в закатном солнце. По колготкам шла стрелка от школьного стула. Жилетку Аннушка сняла. С ней было слишком жарко сидеть.
Дверь открылась, Дана ойкнула, завидев, что помимо дочкиной рыжей макушки была ещё и русая. Девочки обернулись.
— Здравствуйте, — кивнула Аннушка.
— Мы уроки делаем.
Дана пожала плечами, удивляясь тому, что Райда вообще с кем-то заобщалась, кроме Доминики.
Аннушка вспомнила, что ей пора домой. Райда с неожиданной для себя неохотой отпустила её. Она наблюдала за тем, как Аннушка накидывает на плечи жилетку, сгребает в голубой рюкзак свои учебники и тетради с пеналом. Проводила. Перед тем, как окончательно уйти, Аннушка потрепала Фиму и Белянку, задержалась взглядом на мамах Райды и вспомнила про страшную Масю во дворе.
Райда сберегла Аннушку до калитки и выпустила. Немного отойдя, Аннушка позвала Райду.
— Раис. Ты, получается, живёшь с мамой и её подругой? Или это тётя твоя?
Райда застыла. Аннушка, вроде вполне понимающая, но… вдруг именно этого она не примет? Тема однополой любви если и поднималась в обществе, то только в негативном ключе. Ещё и как назло, вокруг этой любви наросли стереотипы, усугубляющие ситуацию. Если женщины предаются лесбийской любви — они это якобы перерастут и станут «нормальными»: выйдут замуж, родят детей, начнут варить борщи и зашивать мужу трусы. Не перерастут — да кому они такие нужны? Иногда случалось так, что гомосексуалок и бисексуалок пытались перевоспитать посредством изнасилования. Мол, они попробуют мужчину, и это мракобесие из них испарится. Убивали… Девочка, пересилив тяжесть внутри, объяснила.
— Они обе мои мамы.
— Как? — глаза Аннушки округлились. Так же не бывает, чтобы в семье было две мамы. Мама бывает одна. Та, кто выносила и родила. Как одним ребёнком могут забеременеть двое?
— Вот так, — Райда облокотилась об забор. Рост ей позволял сделать это. — Они обе меня воспитывали и ждали. Мы такая же семья, как и многие другие.
— Я… все равно не понимаю.
Аннушка действительно не могла переварить эту информацию. Она свалилась на неё, как снег с ёлки. По телевизору показывали лишь любовь между мужчиной и женщиной, а между двумя мужчинами и женщинами только дружбу. По-иному не бывало.
— Они как муж и жена, только обе жены.
Райда уже не знала, как извернуться, чтобы в черепную коробку Аннушки наконец-то её слова дошли.
— А так разве можно? Они ведь одного пола.
— Конечно можно! Почему нет.
— Я нигде такого не замечала.
— А ты попробуй. Подумай над этим. Может, сама окажешься той, кому нравится свой пол. Или оба.
Пожав плечами, Райда сорвала прошлогоднюю желтую травинку и покрутила её в белых пальцах, ухмыляясь. Она вышла на улицу в домашней одежде: зелёной футболке с длинными рукавами, делающей акцент на её глазах, в чёрных штанах и резиновых сланцах. К ней подбежала Мася. Вытащила из ладони травинку и убежала, задорно махая хвостом.
Она казалась не такой уж и страшной.
Аннушка опустила взгляд на грязные ботинки и сказала, что поразмышляет. Она верила Райде. Однополая любовь есть. Но почему тогда общество делает вид, что нет?
Попрощалась. Райда тоже. Аннушка обернулась и увидела, как Райда взяла под мышку Масю и ушла в дом. К мамам.
Дома Райда открыла сообщения и нашла Лику.