«Привет! Сегодня такое произошло»
Не дожидаясь ответа, Райда отправила ещё сообщение.
«Моя одноклассница пошла к математику в учительскую, исправлять оценку, а он её домогался. Мне тоже надо было. Я решила пойти, не факт же, что и меня он трогать будет. А он потрогал за ногу, ну и хотел ещё… эм… Я начала качать угрозы, и математик отпустил меня. Пипец»
Лика и до этого была в сети, однако, написала только после последнего сообщения.
«Привет. Молодец, что не дала себя в обиду. Сказала ещё кому-то? Будут разбираться?»
Райда напечатала, что поделилась только ей и той однокласснице.
«Лучше скажи»
«Попробую» — соврала Райда и добавила, — «с той одноклассницей я подружилась».
«Хорошо»
========== Часть 3 ==========
Спустя несколько посещений дома Райды Аннушка перестала бояться Масю и даже пыталась с нею играть. Кидала мячик, а Мася его приносила, счастливо пыхтя; учила обегать деревья, мотивируя кружком колбасы. Остальных собак Аннушка избегала до сих пор.
Девочки сблизились. Райда и Аннушка проводили много времени вместе. Они стали сидеть за одной партой, немного болтали на уроках, делали домашку и гуляли.
Четвёртая четверть уже как месяц закончилась. Райда вышла с неё отличницей по всем предметам, только по алгебре и геометрии стояли четверки, как и у Аннушки.
«Ладно хоть не тройки» — думали девочки с облегчением.
О домогательстве Райда отчего-то решила мамам не рассказывать. Как-нибудь позже, когда закончит школу. И вообще, она считала, что именно ей Сергей Николаевич подарил меньшую травму. Она не ощущалась болью, так, могла засаднить немного, как коленка с парой неглубоких ссадин в горячей воде. А вот Аннушке подпортил отношения с собой и своим телом знатно: она стала носить ещё более закрытую одежду, чем раньше. Как оказалось, Аннушка тогда немного постеснялась и сказала лишь о прикосновениях, но на самом деле Сергей Николаевич принудил её и к более близкому: расстегнул штаны перед нею, стоящей на коленках на плинтусе в учительской. Райду дернуло, и она чуть не пролила чай. Фу-фу. В случившемся Райда Аннушку не винила, но, если так поразмыслить, Аннушка могла ведь и оказать сопротивление. Наступить на ногу, закричать: её бы обязательно услышали.
Аннушка сидела напротив Райды. Две пряди у лица, которые ей мешались, Аннушка завязала резинкой на затылке, остальные волосы распустила; на руке виднелся браслет из шнурка, а одета она была в платье, кофту фиолетового цвета и джинсы.
С того момента, как Аннушка подружилась с Райдой, каждый день для неё сопровождался открытием. Она никогда так за свои пятнадцать лет весело и насыщенно не жила.
Аннушка узнала, что существует однополая любовь, и это вполне трогательно и мило. Дана как-то тронулась губами щеки Умилы при ней. Пусть такой поцелуй может легко считаться подружеским действием, Аннушка выглядела по-хорошему потрясенной.
Не понимала Аннушка лишь одного: как гомосексуальные пары, кхм, могут спать вместе? Райда на её вопрос ответа не дала. Сказала: «Сама догадайся или спроси у взрослых. Вот, у самих мам». А Аннушка даже при богатом воображении не могла этого представить. Идти с таким вопросом не к Райде — неприлично, как в трусы залезть. Насчёт себя… Аннушка подумала над тем, нравятся ли ей девушки. Да. Как подруги. Аннушку привлекали мужчины, но в отношения с ними она точно бы не вступила. Слишком они к женскому полу предвзято и грубо относятся, причём все, поголовно, хоть о некоторых и другие впечатления складывались.
Аннушка узнала и о том, что это не она Сергея Николаевича своей красотой спровоцировала и виновата в принуждении, а он — мудак с явными педофильскими наклонностями, который ещё в школе работает среди молодняка. Да и как можно спровоцировать на такое?
Ну и немного о том, что для женщин доступны все пути. Не только счастливый брак, где муж не пьёт и не бьёт или сорок кошек (чем они плохи?), как говорила ей мама и старшая сестра Таня, сама державшаяся еле-еле за свой распадающийся на кусочки брак.
Аннушка задумывалась о работе в сфере медицины, хотя ещё не решила точно. Не хотелось донельзя долго учиться, а в итоге идти рядовой санитаркой в местную затхлую больницу: мыть полы от блевотины, крови, собирать кишки, выносить утки и получать две копейки. Хотелось… большего. Аннушка не так давно слышала об эмбриологии — науке, занимающейся изучением внутриутробного развития зародыша до восьмой недели. И она её зацепила. Аннушка подумала, что возможно, желала бы в будущем стать эмбрионологиней.
А Райда хотела идти в сторону химии. Не решила, правда, на кого.
Пушка прошлой ночью разродилась. Как предвещали мамы, котят было много. Шестеро слепых комочков, очень маленьких, с розовыми мордочками, прижатыми к голове ушками. Четыре кошечки — белая; черная с пятнышком на груди; серая в тёмную полосочку, светлой задней лапой; рыже-белая — и два котика — рыжий и весь в пятнышко. Дана с Умилой не разрешили тискать котят, но как же хотелось! Аннушка тронула бархатную шерстку одного, пахнущую сладким молоком, когда только пришла, и Райда шлепнула её по руке.
Котята в картонной коробке пищали. Пушка лежала в углу этой же коробки. Стоило пройти кому-то около неё, и кошка поднимала вверх страдальческие блестящие глаза. Дана её прекрасно понимала.
Кухня соединялась с гостиной и отделялась от прихожей стеной. Она была средних размеров, все как нужно.
Райда и Аннушка выпили чай и поднялись в комнату.
Вечерело. Аннушке мама с натягом разрешила остаться на ночь у подруги. «У тебя что, своего дома нет?»
Она не надеялась, что ей дадут добро, и одежды не взяла. Райда ответила, что поделится своею и хихикнула.
— Надеюсь, ты в ней не утонешь.
— Не знаю. — Аннушка пожала плечами.
Райда задумала одну вещь. Она замечала, что Доминика общается с Сергеем и Алексеем довольно близко. А они — не лучшие кандидаты в друзья четырнадцатилетней девочке-эмочке. Мужчины не умеют дружить «просто так». А держа в голове тот поход в учительскую… Доминика себя в обиду не даст. Хоть она и низкая, неспортивная — отнюдь не хрупкая, с громким голосом. И не имеет привычки прятать секреты.
Доминика была знакома с близнецами уже как года три, — неудивительно, что она так им доверяет.
— Ань, — позвала Райда. Аннушка обернулась, вся во внимании. — Доминика очень близко с Сергеем Николаевичем общается, меня это беспокоит. Я хочу встретиться с ней и поговорить. Конечно, не думаю, что он и до неё домогался, но… просто предупредить не помешает.
Аннушка положила руки на колени и спросила, а чем она-то может помочь. Райда ответила: «Для моральной поддержки»
Губы Аннушки тронула улыбка. У неё, в общем-то, никогда не было подруг нормальных. Только с Райдой вот пока что все хорошо шло. Райда была довольно любопытной девочкой, с точки зрения Аннушки, и её окружение — не менее.
— Расскажи мне о Доминике, — Аннушка легла на кровать Райды, спиной прижавшись к стене, щекой к покрывалу. Райда посмотрела на неё глазами цвета лета и помрачнела.
— Мы с ней подружились в одиннадцать, когда она только в Инево приехала. Тогда же Доминика закорешилась с близнецами, матери все равно дома нет вечно. Не знаю, ходили ли они к ней на участок, но вот она к ним — да, и меня таскала. Мамы мне говорили, что мужчины, в общем-то, не очень хорошие, но я, маленькая дурочка, такая типа: «Хаха, да врут все, паранойя». Этой маленькой дурочке только недавно удалось познать истину материнских слов. Знаешь… Сергей Николаевич — мой отец, типа… Дана встречалась с ним до Умилы.
Челюсть Аннушки отвисла. Она смотрела на Райду, и в голове у неё проводились параллели с близнецами. Белесые брови, лицо в пятнышку, глаза-плошки, кости выпирают. Похожа. Но не укладывалось, что Сергей Николаевич её отец. Не укладывалось, что отец может так относиться к своей дочери.
— Ну, отошла от темы. Мы с Доминикой довольно разные, типа, я рисовать не умею, в стихи тоже, а она наоборот, и так ещё с гитарой. Я могу, она же ни в какую. Учимся по-разному: я — хорошистка, отличница, Доминика — с двойки на тройку едва перекатывается. Она пила «блейзер», сигареты стреляла у близнецов. Понимаю, неформалка, но надо как-то не одним днем жить. Постоянно в эмобоев втрескивается, фу. Меня подтрунивала тем, что мне никто из мальчиков не нравится, что я все такая правильная, мамина доченька. Ну, возможно, она и права.