Аннушка протянула многозначительное «да-а-а-а».
— Но ты скучаешь по ней?
Райда неопределённо покачала головой и пожала плечами. И да, и нет. Она действительно не знала.
Кошка заскреблась в дверь. Долго, умоляюще замяукала. Райда подвинулась к проёму, не покидая кровати, стопой зацепила входную ручку и дернула вниз. Проход открылся, и Фима виляющей поступью мягких лапок подобралась к кровати и запрыгнула. Свернулась калачиком между девочек.
Её ушки, как и усы, подергивались от малейшего колебания воздуха.
Аннушка с Райдой не спали примерно до часу ночи. А хотели лечь позднее. Райда выдала Аннушке из шкафа футболку серого цвета, с желтыми рукавами и шорты до середины бедра. Аннушка, действительно, немного в одежде потерялась: она оказалась для неё длинной, но по ширине — почти как раз.
Спать Аннушку отправили на первый этаж. Уснула она в ногах с кошкой, какой из — непонятно.
А утром её разбудила Райда с возгласами: «Уже как бы пол-одиннадцатого, чегой-то ты спишь, у нас (у меня, а ты в качестве поддержки) же встреча с Доминикой!» Аннушка мягко намекнула: «Ты не говорила, когда именно мы пойдём». Но встала, с превеликой неохотой. Нашла очки на тумбочке.
Мам дома не было. И Райда, и Аннушка находились не в восторге от свободных трех месяцев, а вернее, от того, что их ждёт далее, после лета — девятый класс. Он пролетит быстрее, чем предыдущие, нужно будет сдавать экзамены, а потом решать: поступать в колледж или в десятый. В старшие классы из-за Сергея Николаевича девочки не стремились.
Аннушка в лесу давненько не была. Жила она прямо посреди посёлка. До леса как-то не доходила, да и страшно: маньяки.
Всю дорогу Аннушка оглядывалась на каждую треснувшую под ногами веточку, на каждое шуршание листика оборачивалась, и Райде было очень смешно с этой трусихи. Наконец, они увидели две крыши. Дома близнецов и Доминики. Райда походила вокруг дома бывшей подруги. Аннушка за нею хвостиком. Похоже, Доминики дома не было.
— Вот когда нужно, так её нет! — Райда пнула камень, и он с грохотом влетел в забор. Носок сапога немного посветлел.
— Ну, ничего страшного, бывает.
— Бывает! — Райда стиснула зубы и обвела взглядом из-под насупленных светлых бровей ограду, кусты и Аннушку, перебирающую пальцами пальцы другой руки, а после попадания на неё этого неласкового взгляда, начавшую поглаживать себе плечи.
Райда ещё раз обошла дом Доминики, обошла дом близнецов и посветлела, заулыбалась: услышала немноговесные шаги, точно девичьи.
Сразу же стало волнительно. Аннушка присела с другой стороны калитки, думая, как, наверное, перепугается Доминика. Когда выходишь из дома, обычно не ожидаешь, что кто-то сидит на травке у калитки, прямо аки заправские бандитки.
— О.! О-охренеть!
Райда сама дернулась и с корточек упала на траву, огромными глазами глядя на девочку, оказавшуюся далеко не Доминикой. Аннушка испугалась попозже, потому что не поняла происходящего.
Девочка выглядела их сверстницей, может, на год-два старше. С короткими, до носа, крашенными в голубой волосами, некоторые пряди которых выцвели пастельно-зелёным; серыми глазами; черты лица и сам его овал были мягкими, вызывающими доверие. Роста небольшого, как Аннушка, телосложения среднего. Фигура, уже полностью сформированная, скрывалась под светлым свитшотом с радугой на размера три больше. Штаны большие — девочка их подвернула. Райда видела эту девочку среди механикесс.
— Чего разлетелись, вы, девчонки? Разве я такой страшный? — девочка посмеялась.
Девочки поднялись. Оказалось, что Аннушка и та девочка в свитшоте равного роста. Она поджала губы, заметив, что Райда выше. Райда же открыла рот, взглядом ловя взгляд Аннушки. Ей показалось, или девочка сказала по отношению к себе «страшный», а не «страшная»? Райда подумала, что никак это мальчик не может быть, вот никак.
— Эм… Мы Доминику ждали, простите. — Аннушка не знала, что сказать и отошла к Райде.
— Она не тут, сам хотел к ней наведаться или позвать, раз я у братьев.
— Сергей Николаевич и Алексей — твои братья? Ого. Значит, мы с тобой типа родственницы.
Аннушка подняла брови. Она уже забыла, что близнецы с Райдой кровно связаны.
— Они мне ничего не говорили про тебя. И… — девочка поправила, — родственники. Меня зовут Максим, мне пятнадцать, в сентябре будет шестнадцать, я… как бы парень.
Максим, по паспорту, медкарте и свидетельству о рождении Марина аж выделил слово «парень».
Аннушка и Райда переглянулись. Райда тоже не своим именем предпочитала называться, но вот эта девочка реально оказалась какой-то нездоровой. А ещё её странной называют! Да она по сравнению с Мариной самая что ни на есть среднестатистическая. Захотелось покрутить пальцем у виска. Аннушка, судя по взгляду, с Райдой была солидарна целиком и полностью. Но вот она пожала руку Марине и представилась:
— Я Аня, Аннушка, мне пятнадцать, девочка, — Аннушка не смогла сдержать смеха и потом указала на Райду, тяжело опиравшуюся об забор и вытянувшую ноги, — Райда, ей четырнадцать.
Марина окинула Аннушку взглядом с русой макушки до балеток. Убранные волосы, очки, платье и одновременно штаны. Она вызвала у неё неопределённые эмоции, что-то между «фриковатая ботанка» и «интересная». На самом деле, девочки Марину интересовали, как и будущее, довольно мало. Вот были бы Райда с Аннушкой парнями — обязательно подружилась. А так… пф-ф.
Жить у братьев Марине не так часто удавалось: лишь на каникулах максимум недельки две. Остальное время свои прекрасные годы она тратила на пребывание в школе-интернате. Хотелось жить как большинство — приходить после учёбы домой, в свою собственную комнату, чтобы семья была полная, (просто была) — однако, Марина на это особо не жаловалась. У неё в интернате были друзья и много хороших знакомых, здесь же, в самом посёлке — Доминика да Александра (которая, на самом деле, Александр).
Марина кивнула девочкам, неловко попрощалась и убралась с их глаз довольно скоро. У неё было сегодня дельце личное, несомненной важности. Она ещё давно видела на улицах Инево высокую девушку с короткими волосами холодного каштанового цвета, в одежде из мужского отдела, довольно… маскулинную, так сказать, и мысленно сделала пометку: надо познакомиться. Девяносто девяти процентно, что она тоже имеет аналогичную проблему — не чувствует себя девушкой.
И сейчас, вышедши из леса и стоя у голубой коробки киоска, Марина чувствовала, как её ребра распирает и ожидала услышать их треск, а сердце и вовсе места не находило, плясало в грудной клетке. Она только что снова увидела ту девушку. Какая удача. Так сразу! Марина перебежала дорогу, чтобы оказаться на той же стороне улицы, а потом очень непалевно, растягивая шаги, пошла след в след до конца ограды, пятиэтажного дома и начала перекрестка.
Лика повела взглядом, спалив горе-ищейку, и еле-еле удерживала серьёзное выражение лица, особенно, когда маленькая ищейка набралась смелости познакомиться. Лика шла к своей девушке — Лисе — и совсем не хотела задерживаться. Лицо Марины вытянулось, стоило Лике озвучить свой возраст и обратиться к себе и ней в женском роде.
— Я не девочка, — надула губы Марина в сотый раз.
— Ох, а кто же? — Лика, широко расставив локти, наклонившись, уперлась ладонями в бока.
— Ну… — Маринины щеки стали розоватыми, — парень, нетрудно догадаться. Максим, шестнадцать. Будет в сентябре.
Лика раскрыла глаза с очень выразительным выражением лица, таким, что Марине захотелось самолично втоптаться в грязь по уши. Как много эмоций и одновременно такое равнодушие. Марина впервые видела подобное.
— М-да… надо же… девочка считает себя парнем… ни хрена не удивила. От тебя за километр несёт женоненавистничеством.
Марина открыла рот и снизу вверх глянула на Лику. Сама-то… не образец женственности. Как мужчина выглядит, — один в один, — а ещё что-то рявкает. Да, как мужчина. Марина с ног до головы Лику оглядела и уверилась в этом. Только очень недурный, располагающий к себе, и слышался от футболки запах сирени. От мужчин по-иному пахнет.