Несмотря на ночь, обратная дорога показалась ей короче. Около двух часов пополуночи она была уже недалеко от столицы. Она решила, что на сегодня с нее хватит и, если ей встретится по дороге подходящий отель, она остановится там. И действительно, нашелся один освещенный отель, он стоял на несуразной площади, вымощенной посередине и украшенной монументальным фонтаном. Она оставила тут машину рядом с другими автомобилями. Похоже, отель был невысокого класса. Ночной сторож дремал на раскладушке. Свободные номера имелись. Сторож, точно лунатик, двинулся к конторке и протянул Ирен карточку, которую она заполнила, стараясь как можно неразборчивее написать имя, чтобы его невозможно было прочесть. Сторож попросил у нее паспорт, но, едва раскрыв его, тут же закрыл.
Ирен положила деньги на стойку. Сторож взял ее легкую дорожную сумку и проводил Ирен в номер на третьем этаже.
Она смочила холодной водой глаза, которые горели, затем улеглась и уснула, время от времени просыпаясь, чтобы взглянуть на часы. Ирен решила уехать очень рано, пока полиция еще не успела проверить карточки отеля. Когда она встала, не было и шести. Ирен вышла, не встретив никого, даже ночного сторожа.
Теперь опасность почти миновала. Если ее задержат, она скажет, что взяла напрокат эту машину, намереваясь поехать на морской пляж. Никаких доказательств, что она ездила в долину, где происходила забастовка, нет. Проехав километров сто, она наткнулась на полицейский патруль. В сущности, это был первый контроль с начала ее путешествия. Она притворилась, что не понимает ни слова по-испански, и молча протянула документы. Это был самый простой способ избавиться от всяких объяснений. Ей разрешили ехать дальше. Других происшествий до самого конца не было.
Сдав машину в бюро проката, Ирен вернулась к себе в отель, куда за ней должен был прийти актер. В ожидании его она приняла душ и привела себя в порядок. Она перебрала несколько платьев и в конце концов остановилась на одном, в зеленую и голубую полоску, которое было на ней в тот день, когда актер раздел ее в большой комнате в глубине колониального особняка. После того как она была готова, ей пришлось еще долго ждать. У Ирен стоял ком в горле и пропало всякое желание рассказывать актеру про свое путешествие. Наконец ее позвали к телефону. Звонили из полиции. Ей показалось, что она узнала голос комиссара, говорившего по-французски. Следствие по делу об убийстве Жюдит закончилось. Ее просили как можно быстрее зайти в полицию и разрешить проблему похорон. Когда она услышала этот голос, ей сразу вспомнилось жирное бледное лицо полицейского с чернотой под глазами. Итак, она уже больше не может ждать актера. «Сейчас приду», — ответила Ирен полицейскому. Снова она оказалась в ситуации, когда было одинаково мучительно и ждать, и не ждать актера. «Я не виновата, — сказала она себе и тут же поправилась: — Да нет, мы всегда бываем в чем-то виноваты».