Закончив с люком и протиснувшись вдоль вереницы пассажирских кресел, точнее, мимо примотанного к ним прихваченного со станции добра, я устроился в кресло пилота, представ перед приборной доской и тремя контрольными мониторами. По сути, лично мне важен лишь центральный, который показывает 3D модель плотности и структуры грунта.
Безусловно, очень неплохо было бы понимать и информацию, выводимую на боковые мониторы, а именно, карту магнитных полей (она же карта местности) и выдаваемую эхо моделированием картину средней дальности. Но… Есть подозрение, что, чтобы что-то понимать в этой цветовой каше, требуется пара лет обучения и много-много часов виртуального тренажёра.
Помните, я говорил о самоубийстве? Так вот, чтобы проскочить под магнитным фронтом, необходим большой опыт и профессионализм, которых у меня, как ни трудно догадаться, нет.
Терять, однако, нечего.
- Дурик, заводи. Глубина минимальная. Скорость средняя. Ну, ты знаешь, всё как мы тренировались.
Недовольно помотылявшись, «дрон» подлетел к панели, какое-то время перед ней повисел, после чего втянулся.
Боже, сколько с ним было возни до этого. Сколько нервов, уговоров и скормленного вредине эфира.
Конструкция задрожала, после чего дрожь переросла в высокочастотную вибрацию. Со стороны люка, где после моих художеств соприкасались внешняя и внутренняя обшивка корпуса, раздался неприятный нервирующий свист.
Вынув из кармана шпаргалку, я принялся сверять показания приборов с «эталонном», составленным при помощи технической документации, атласа пустыни и прочих полезных книг.
Вроде всё совпадает. Дурик молодчина и, очень надеюсь, пронесёт…
Вибрация слегка стихла: машина закопалась на нужную глубину, равную примерно трём метрам. Три метра - минимально необходимая глубина, ведь ходить по поверхности субмарина не может, ей необходимо «отталкиваться» от песка всей поверхностью корпуса. Точнее, всеми гравитационными генераторами, которые, создавая некий «разреженный пузырь», словно перемещают его в толще песка.
Судя по возникшему ощущению движения, мы сдвинулись с места. Заданная Дуриком скорость равна примерно двадцати пяти километрам в час. Удивительно, но, если позволяет грунт, данная машина способна разгоняться до пятидесяти. Однако мне - человеку, который не очень понимает происходящее на мониторах «дальнего обзора», выходить на подобную скорость неразумно.
Программа максимум, следить за центральным, показывающим ближайшее окружение монитором. Здесь, благо, всё просто. Равномерное чёрное поле – песок. Чисто белое поле внизу – твёрдые непроходимые породы. Опасные объекты по курсу также белые. Преодолимые, но более твёрдые вкрапления – серые. Голубое поле над чёрным – воздух. В голубом так же может попадаться белое, например находящаяся на поверхности техника.
Для экстренного маневрирования имеется штурвал, но он, по сути, мне особо не нужен: машина движется по простейшей программе минимального погружения, направляясь строго на юг. Умной автоматики, кстати, ноль. Интеллектуальный автопилот отсутствует.
Южнее, там, где буйствуют экваториальные кольцевые аномалии, левый монитор практически почернеет из-за жёстких электромагнитных излучений. Именно в этот момент мне необходимо будет изменить программу движения. Вместо трех метров от поверхности, выбрать максимальное заглубление и приближение к твёрдым грунтам.
Проблема «сесть на мель» вроде бы не стоит: если верить полученной информации, поверхностных выходов твёрдых руд на экваторе мало. Однако, за процессом движения требуется глаз да глаз. И если я всё правильно понял, моя судьба решится примерно через шесть часов.
***
Проснулся я от жёсткой встряски. И не высокочастотной, а такой, что грубо вдавила мои внутренности в кресло.
Что? Как? Какого?
Далее соображать стало сложно, так как меня словно закрутило в центрифуге. В той самой, в какой с древних времён готовили космонавтов. Вот только сегодня за пультом управления недруг, которому я не отдал крупную сумму денег, переспав заодно с его женой.
Тело буквально разрывало на части, мозг давило и тянуло огромными перегрузками. Периодически по мне ударяли ставшие неполезными полезности, которые я недостаточно хорошо прикрепил к свободным креслам.
Время от времени к общему давление добавлялись чудовищные удары, от которых сомкнутые на моей груди ремни безопасности норовили разрезать тело на части.
Песчаная субмарина более не «плыла». Она летела, не особо отличаясь по сути от носимого бурей песка. Периодически, судя по ударам, её било о землю, после чего подхватывало и несло дальше.